Я только лишь боюсь, что мы пришли слишком поздно…
При одной мысли о том, что моей семьи больше нет, сердце сжимается до размеров булавки, твердя гранитной плитой. Только бы они были живы. И не нужно мне лавром героя, не нужно славы и признания, не нужно мне доказывать миру, что я не хуже своего отца. Не нужно мне ничего, только бы все, кого я люблю, были живы. Только бы они дышали, только бы их сердце продолжало стучать в унисон с моим, а в их глазах продолжало отражаться лучистое солнце.
Но я не смогу об этом узнать, пока мы не сбросим вражеское знамя со стен нашего правительственного дома, пока не изгоним чужаков. Пока я могу лишь только надеяться и верить. Пока я могу только лишь заботиться о тех, кто рядом со мной: о твоих боевых товарищах, которые поверили мне и пошли за мной, о Чаре, который всегда был и будет мне братом, хоть в нас и течёт разная кровь, о Мире, которая доверила мне не только свою жизнь, но и сердце.
Я – всего лишь невероятно маленький человек, в масштабах мира, но мне невероятно повезло пропустить через себя и сохранить в себе столько любви, столько нежности, столько веры. Я не знаю, суждено ли мне выйти живым из этого боя, но я знаю одно – если я умру, то пусть это случится, когда у врага уже не будет шансов на победу. Пусть он, отходя, поразит меня пулей. Я буду умирать, зная, что мои родные и любимые будут жить под мирным небом, так и жизни не жалко. В конце концов, что есть человек? Тело? Душа? Человек – это душа, у которой есть тело. Моя душа, по праву рождения, определена в ад, пусть она туда отравиться, мне всё равно. Но пусть она будет гореть веками в адском пламени, зная, что смогла сделать что-то светлое и важное.
Глава 19
Глава 19
- Полночь. – слова Миры прозвучали, словно боевой горн, зовущий к свершениям.
Я повёл затёкшим плечом, спящий на нём Чара недовольно замычал, но не проснулся.
- Жаль тебя будить, зайчик, - шёпотом говорю я, - но нам пора. Чара? – не громко зову. – Чара? – уже громче, слегка трясу за плечо.
- Пап, - мычит Чара, отмахиваясь, - ещё пять минут…
- Отца нет. – холодно сказала Мира, протиснувшись к брату и с силой тряхнув его за плечо.
- Мира, - укоризненно смотрю на девушку, - зачем ты так грубо?
- Сейчас не время для нежностей.
- Так себе пробуждение получилось… - промямлил Чара, широко зевая. – Мы уже идём?
- Да. – кивнул я. – Пошли.
Аккуратно вставая со своих мест и еле передвигаясь на затёкших ногах, мы двинулись к выходу из кузова, открыли двери, нам в лица ударил прохладный и свежий ночной воздух, а в глаза ударил свет сочной полной луны. Так хотелось подольше постоять вот так, наслаждаясь чистым воздухом, которого мне так не хватало последние часы, но не стоило задерживать тех, кто шёл за мной. Тяжело вздохнув, я соскочил на землю, протянул руку Чара, а следом и Мире, помог спуститься гному, который что-то неодобрительно забурчал в ответ на мой жест, но на руку всё же опёрся. Всего пару минут и все мы стояли на земле, оглядывая друг другу и просто смотря в небо.
- Нужно собрать всех. – говорю, двигаясь к выходу из гаража.
Ворота гаража даже не были закрыты, через них нам по глазам бил лунный свет, синие небеса сонно покачивались над нашими головами, а ленивый свежий ветерок лёгкими касаниями тревожил наши головы.
- Туда. – говорит Мира, указывая на гаражное помещение.
Послушавшись девушку, я подошёл и потянул массивные двери, открывая их, заливая светом «ночного солнца» комнату.
- Это мы. – негромко говорю я, чтобы товарищи в кузове не беспокоились.
Открыв кузов, я услышал тяжёлые вздохи наших соратников, видно, им так же, как и нам не хватало воздуха все эти долгие часы. Один за одним, эльфы и гномы начали покидать стены кузова, разминая затёкшие конечности, с удовольствием прикрывая глаза и вдыхая столь нужный и желанный кислород, коим была полна эта ясная ночь.
Со следующим гаражом повторилась та же история: эльфы и гномы тяжело разгибались, покидая своё «заточение», спускаясь на землю и присоединяясь к нам. В третьей машине были Дора и Эрик, особенно тяжело пережившие стеснённые условия маленького кузова.