- Их не меньше десяти, у нас нет шансов.
- Есть. – возражаю я, мужчине передают фонарь. – Они расслаблены и не готовы к обороне.
- Но…
- Чара, нет времени. – ускоряю я свою речь, трясущимися руками поднимая автомат. – Сейчас…
Щелчок кнопки, луч фонаря скользит по полу, подобно страшнейшему монстру подползая к нашим ногам.
- Сейчас… - тихо повторяю я, сжимая оружие.
И вот луч касается мысков моих кроссовок. В темноте мне удаётся рассмотреть некое замешательство на лице мужчины. Руки дрожат, пальцы на слушаются, не желая ложиться на спусковой крючок. Во рту пересохло, сглатываю, рука мужчины тянется к оружию, а мой палец наконец находит курок.
Тишину и полумрак разрывает звук выстрелов, приклад автомата отдаёт мне в плечо, заставляя шипеть от боли, мужчина падает, из комнаты высыпают остальные. Они хватают оружие, бешено бегаю глазами, руки вновь не слушаются, скользят по гладкости оружия.
Руки ужасно трясутся и… ремень, на котором висит автомат, рвётся. Мои немощные руки оказываются не в силах удержать тяжёлое оружие и оно, словно в замедленной съёмке, падает на пол, отскакивая на прикладе и падая в тень.
Никаких мыслей, только шум крови в ушах, поднимаю взгляд на мужчин и вижу, как из дула одного из них вырывается раскалённая пуля.
- Бежим! – словно через слой воды доносится до меня крик Чары, и он хватает меня за руку, каким-то чудом успевая свернуть к лестнице, пробегая буквально в паре миллиметров от свистящих пуль.
- Схватить их! – кричит мужчина. – Не дать им уйти!
Бегу, бегу так, как никогда не бежал. Чара не выпускает моей руки, я сжимаю ладонь друга, как последнее спасение. Мы перескакиваем через ступени, двигаясь практически в полной темноте. Наконец, нахожу в себе силы обернуться и… спотыкаюсь. Ноги заплетаются и я падаю. Удар об острые края ступеней приходятся на правую ногу. Боль пронзает меня, от удара тазовой костью об режуще-острую ступень из глаз сыплются искры. Рычу, сжимая зубы, чтобы не закричать.
- Элиот, вставай! – кричит Чара, быстро возвращаясь ко мне и пытаясь поднять на ноги.
- Нет, я не могу! – оборачиваюсь и отпихиваю друга. – Беги, прошу тебя, беги! Спасайся! – ору я так, как никогда в жизни не орал. – Прошу тебя! – вновь отпихиваю руку друга.
- Я тебя не брошу. – отвечает друг, быстро спрыгивая на пару ступеней вниз и загораживая меня собой. – Устроим жаркие танцы… - странным тоном говорит друг, поднимая ствол.
Как раз в этот момент узкая полоска лунного света выхватывает вражеские фигуры из темноты.
- Чара, б… - закончить я не успеваю.
Темноту разрывают выстрелы. Пули так и мелькают в лунном свете, озаряя искрами сумрак лестницы, сражая врагов. Кто-то уже упал, скатываясь по лестнице вниз, кто-то пытается дать бой. Пули начинают свистеть с обеих сторон. И вдруг выстрелы стихают.
Несколько бесплодных щелчков спусковым крючком и до меня доходит, что у Чары закончились патроны. Нет…
Проходит пара секунд, но ничего не происходит. Совладав со страхом и болью, выглядываю из-за друга и вижу, что от вражеской компании остался только один мужчина. Трое лежат на полу, под ними лужи крови, но стоны говорят о том, что они живы, остальные, видно, струсили и бежали.
Оставшийся мужчина стоит на первых ступенях лестницы, подняв оружие и не сводя взгляда с нас. Даже во мраке можно было разглядеть то, сколько всего отражали серо-стальные глаза мужчины, а больше всего в этой палитре было кроваво-красного ужаса.
Мужчина молчал, не опуская оружия, мой друг так же молчал, держа поднятым свой уже бесполезный автомат. Наконец, мужчина начинает отступать спиной вперёд, не сводя с нас взгляда. Подойдя к раненым товарищам, мужчина медленно нагнулся и поднял пистолет.
- Нет! – кричу я.
В один миг Чара отшвыривает в сторону бесполезное оружие, перекидывает мою руку через плечо и тащит меня вверх по лестнице. За спиной слышится выстрел, пуля отскакивает от стены, высекая искры из камня. Я взвизгиваю и начинаю активнее перебирать ногами, шипя от боли, но идя, двигаясь вперёд. Боль сильна, но желание жить сильнее.