- Мориан? – переспрашивает мужчина. – Кто это?
- Ведьмак, а по совместительству – предатель, который перешёл на вашу сторону.
- Ах, точно! - мужчина хлопает себя по лбу. – Да, он очень помог нам информацией. Вот только… - мужчина останавливается напротив меня и пристально смотрит в глаза, потирая свой подбородок.
Больше всего в жизни мне сейчас хочется плюнуть в наглую, самодовольную рожу, в лицо врага и изверга, который не ставит наши жизни и в грош.
- Вот только, - наконец продолжил мужчина, - я никак не могу определиться с тем, как тебя уничтожить. Право, логично пристрелить тебя прямо здесь и сейчас, без суда и следствия, но, тебе ли не знать, как душа порою просит зрелищ?
- У тебя её нет… - шиплю я.
- Но-но-но, - качает головой мужчина, - не нужно меня злить. Эли, мне ведь можно тебя так называть? А впрочем, кто может мне запретить? Значит так, Эли, слушай, хочется мне зрелищ и показательности. Хочется показать всему вашему народу, что герой пал. К тому же, твоя ведьминская сущность… - мужчина сделал паузу и потёр подбородок. – В общем, мною было решено, а всеми единогласно поддержана идея о том, что… - мужчина намерено медлит и улыбается, сверля меня тёмными глазами. – Что…
- Говори уже. – спокойно говорю я.
- Что мы сожжём тебя на костре на площади. А что? Дань истории, так сказать, дань традициям. – он смеётся, довольный произведенным эффектом. – Как тебе моя идея?
Я поднимаю на мужчину глаза, но молчу. Перевожу взгляд на куб, в котором вращается шар моей силы, силы, до которой я не дошёл всего лишь десять шагов…
- Делайте, что хотите. – отвечаю я. – Всё равно, всех вам не сломить.
- Сломить, Эли, сломить. – улыбается мужчина. – Для того мы и устроим твою показательную казнь. Это будет так символично… - мужчина мечтательно прикрывает глаза. – Люди увидят, как горит их надежда, единственная надежда. В прямом смысле этого слова горит. Понял юмор? – мужчина ударяет меня кулаком в плечо, ожидая реакции.
- И когда меня казнят? – спрашиваю я, глядя перед собой.
- Знаешь, мне хотелось сделать всё максимально красиво и устроить казнь на закате. Это было бы так символично, представь: небо горит алым и в тех же тонах полыхает костёр, на котором сгорает не случившийся герой. Но, увы, - мужчина разводит руками, - мы не можем так рисковать и оставлять тебя в живых так долго. Как бы мы не относились к твоему миру в целом и к каждому его жителю в частности, но мы не можем не отдать должное твоей сообразительности и упорству. Кто знает, что ты придумаешь к закату завтрашнего дня? Кто знает… Поэтому, нами было решено, что казнь надо провести, пусть даже утратив некоторую долю символизма… Согласен? - я молчу. – Чего же ты молчишь, ведьмочка? Ладно, - похлопывает меня по плечу, - молчи, тебе есть о чём подумать, ведь перед смертью перед глазами проносится вся жизнь? Ладно, - ещё одно похлопывание по моему плечу, - уво…
Мужчина отчего-то обрывается на полу слове и вздрагивает, словно от холода, ежится, хмурится. Я сам почувствовал некий холодок, странное, не то, что дуновение, скорее, невесомое касание ветра. Поворачиваю голову право и замираю. В окне, сидя на корточках, вцепившись когтистыми ногами и руками в камень подоконника, сидит Кара. Взгляд застывший, туманный, устремленный даже не на нас, а в нашу самую потаенную глубину.
Мгновение, взмах острых кожистых крыльев и Яущен приземляется прямо около нас.
- Что за чертовщина? – восклицает напуганный мужчина.
Кара раскрывает, оказавшуюся невероятно широкой, пасть и из горла твари вырывается высокий звук, режущий тонкие нервные волокна, словно горячий нож масло.
- Аааа! – истошно кричит мужчина, хватаясь за голову и падая на колени. – Прекрати, аааа! – в широко распахнутых его глазах лопаются сосуды, на висках вспухают вены. – Прекрати, тварь, ааааа!
- Аааа! – кричат остальные мужчины, бросая своё оружие и падая на пол, начиная биться в конвульсиях, умолять о том, чтобы это закончилось.
Я всеми силами стараюсь не отвлечься от единственного, что помогает мне не потерять рассудок в близости Яущена. Я пою, пою древнюю песню, слов которой я даже не понимаю. Враги не знают об этом способе, потому что я узнал о нём от Мавис, с которой познакомился много после того, как бывал в плену врагов.