- Пожалуйста, останься со мной… - шепчу я.
- Вот поэтому вы никогда не победите… - доносятся до меня слова мужчины, я даже не реагирую на них, не поднимаю головы.
И вдруг тишину, преисполненную болью и слезами, разрывают выстрелы. Один за одним. Мою спину пронзает боль, заставляющая закричать и обернуться, падая и шипя от боли.
- Вы никогда не победите, потому что слишком добры и наивны. – говорит мужчина, который пару минут назад молил меня на коленях о пощаде. – Нет у меня никакой жены и тем более детей, они мне не нужны, а ты мне поверил, слабак. – мужчина усмехается и направляет на меня дуло автомата. – Скажи «прощай».
Воздух разрывают ещё два выстрела, раскаляя его, несясь ко мне. Поднимаю руку, тормозя пули в воздухе. Мужчина в недоумении смотрит на меня: он уже отпраздновал свою победу, он уже похоронил меня. Делаю круговое движение ладонью, переворачивая пули в воздухе.
- Прощай. – говорю я, отпуская патроны.
Разогнанные куски свинца ищут цель и находят её, врываясь в грудь мужчины. Он покачивается назад, широко распахивает глаза, с его губ слетают слова:
- Как же так? Ведь добро всегда побеждает?
- Да. Но не вы, не мы не являемся добром по определению, придётся искать иные исходы.
Мужчина издаёт непонятный сдавленный звук и падает на колени, падая лицом в пол. Шипя от боли встаю и подхожу к мужчине, переворачивая его. Его глаза широко распахнуты, а лицо искривлено в гримасе досады и отвращения. Склоняюсь к нему и проверяю пульс. Его нет. Сердце врага замерло в своём вечном беге.
Обвожу помещение взглядом: четверо врагов, включая командира, лежат, навеки обретя покой, остальные, убежали, испугавшись внезапного перелома сил, Кары в комнате уже нет.
Вновь подхожу к телу матери, вновь проверяю пульс, надеясь, просто надеясь, что я его смогу найти.
- Мама… - говорю это слово с такой горечью, что липкий налёт грусти и отчаяния оседает на губах, холодя их. – Мама, прошу тебя, не оставляй меня…
- Элиот? – слабый-слабый шёпот.
- Мама? – я сейчас готов отдать свою жизнь за то, чтобы мне не показался этот тихий шёпоток. – Мама? – касаюсь плеча родительницы.
Ресницы матери подрагивают и она открывает глаза, сводя их на моём заплаканном лице.
- Элиот… - тянет руку, касается моей щеки.
- Мама! – хватаю её ладонь, прижимаю к щеке, к губам, целую, оставляя на коже матери следы своих едких слёз. – Мама, я уже подумал…
- Нет. – слабо улыбается мама. – Я не такая слабая, как ты думаешь.
- Я никогда так не думал! – начинаю оправдываться я. – Я…
- Элиот. – обрывает меня мама. – Наша миссия ещё не закончена, Элиот, иди. – я удивлённо распахиваю глаза. – Иди, сынок, ты должен спасти всех…
- А ты?
- А со мной всё будет хорошо. Сынок, прошу тебя, не нужно сидеть около меня, я живучее многих. Иди. Иди и спаси нас.
- Мама, только если…
- Я прошу тебя. – говорит родительница, смотря в мои глаза.
Против этого взгляда у меня нет ни доводов, ни желания их искать.
- Хорошо, мама. – целую её ладонь и встаю.
Снимаю со спины небольшой импровизированный рюкзак, в котором покоилась, дожидаясь своего часа, ракетница. Подхожу к окну, направляю ракетницу в проём окна, где всё ярче разливается по небу молоко рассвета. Нажимаю спусковой крючок, из дула вырывается, озаряя темноту искрами, заряд, уносясь в высоту и взрываясь там, разрывая темноту светом и падая на землю огнями.
Звуков боевого рога не слышно, но тишину ночи разрывает рёв дракона, куда более сильный и мощный, нежели звук любого, даже самого качественного инструмента.
- Надеюсь, ещё есть те, кто услышит сигнал, извещающий о благой вести, надеюсь, ещё есть те, кто освободит пленников вражеской тюрьмы. – шепчу я, упираясь ладонями в подоконник и опуская голову.
Глава 26
Глава 26
Рёв дракона стих, я, постояв ещё немного, отошёл от окна, возвращаясь к матери.
- Мам, пошли. – аккуратно приподнимаю мать, перекидывая её руку через плечо и пытаясь её поставить на ноги. – Тебе нужно к эльфам, они очень хорошо лечат, они помогут тебе.
- Сынок, - мама морщится и убирает мою руку, - не нужно. Со мной всё будет хорошо, ты слышишь меня?