Небо начинает окрашиваться грозовым серым и над нашими головами начинает закручиваться водоворот, уходящий вглубь небес.
- Слушай меня и повинуйся, - продолжаю я, - отправь чужаков домой, а истинных обитателей мира не тронь! Сотри память незваных гостей о нашем мире и всех его обитателях, поверни время вспять в их головах! Закрой наш мир для всех посторонних, чтобы впредь никому не пришлось обращаться к тебе…
- Нет! - доносится до меня крик Чары.
- Открой ворота, открой коридор пространства и времени, отправь гостей домой, а меня возьми в качестве жертвы! Повинуйся!
Поднимаю руку и взмахиваю ножом, рассекая грозовой воздух. На месте разрыва тотчас формируется коридор, который начинает шириться и засасывать всех чужаков, обходя хозяев мира. Чужое оружие так же всасывалось в воронку, как чуждое нашему миру. И вот последний человек исчез в коридоре пространства, я начинаю чувствовать притяжение воронки, что медленно втягивает меня в себя. Пришла моя очередь, мой черёд.
- Прощайте… - только и успеваю я шепнуть матери и Чаре, прежде, чем меня поглощает вихрь, озаряя светом и раздавливая темнотой.
Чистая энергия выполнила свою часть договора, отправив чужаков домой и стерев всякую память о волшебном мире и его обитателях. Каждый участник миссии захвата вернулся в свой мир, появляясь поблизости с домом и имея в своей голове чёткие ложные воспоминания о том, что происходило с ним последние недели. Те же, кто не вернулся, кто почил в волшебном мире навеки останутся теперь в списках без вести пропавших, не лишая своих родных и близких надежды на своё возвращение.
Волшебный мир закрыл свои двери навек и только лишь предательница – Урсула теперь помнила истинную историю, развернувшуюся в последние месяцы. Но едва ли ей кто-то поверит, реши она поделиться своими воспоминаниями с людьми.
Юношу, который пожертвовал собой ради других, так же выбросил вихрь пространства в мир людей. Его безвольное тело забросило потоком на главную городскую свалку, где едва ли кто-то обратит на него внимания. Великий разум никогда не ошибается, и едва ли может оставить следы своего вмешательства в судьбу целого мира. Или всё-таки ошибается?
Какие-то банки полетели вниз с высокой мусорной горы, задетые ногой другого юноши. Юноши, что бежал, спотыкаясь и падая, вставая вновь, бежал к своему другу.
- Элиот! – крикнул Чара, но его крик едва ли можно было расслышать из-за крика тысяч чаек, давно сделавших свалку своей столовой. – Элиот, друг, держись, я иду к тебе!
Юноша перескакивал через какую-то битую технику, через битые бутылки, вяз ногами в мусоре, но не сводил глаз с тела друга.
Проведение совершило ошибку или всё же оно поступило разумно, пусть и отступившись от закона? Зачем оно отправило юношу вместе с обреченным другом? И не только его…
Вслед за полуэльфом бежал, тявкая и не обращая внимания на грязь, марающую лоснящуюся шкурку, волчонок. Юноша и щенок добегают до друга, Чара падает на колени, разгоняя руками прожорливых чаек, что уже окружили Элиота, не кичась полакомиться человеческой плотью.
- Элиот… - дрожащими руками Чара переворачивает безвольное тело друга на спину, смотря в расслабленное лицо. – Элиот, прошу тебя, скажи что-нибудь, Элиот…
Чара прикладывает тонкие пальцы к шее товарища, а голову опускает на плоскую грудь друга, ища стук сердца, надеясь и моля небеса только о том, чтобы найти глухие удары в глубине родного тела…
Что происходит? Ужасная боль и слабость. На груди какая-то тяжесть, вокруг какой-то гул и крики, похожие на крики чаек. Никогда не думал, что ад будет таким…
Спину разрывает боль от раны, из которой толчками выходит крови, орошая почву подо мной. Я тянусь руками к лицу и несмело открываю глаза, готовясь встретиться глазами с сатаной, который точно пришёл встретить ведьмину душу, но…
Но вместо горящих глаз владыки ада я вижу голубое небо и сотни чаек, кричащих и летающих в вышине, а, опустив взгляд, я замечаю такую знакомую чёрную макушку…
- Чара? – вырывается из моих сжатых лёгких сдавленный возглас.
- Элиот? – друг отнимает голову от моей груди и смотрит в глаза. – Элиот! – визжит друг и кидается на меня с объятиями, валя на спину.
Я вскрикиваю от боли, друг тут же вновь поднимает меня, садя, и испугано смотря своими огромными разномастными глазами в мои.