Выбрать главу

- Артист, тоже мне… - бурчит мне в спину друг.

Преодолев слишком длинный коридор, я оказался в своей комнате, где с радостью рухнул на кровать, раскидывая руки и ноги, и блаженно закрывая глаза.

- Как же я устал… - шепчу я, потягиваясь. – Нужно вздремнуть…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Перевернувшись на бок и даже не сняв обуви, я погрузился в лёгкую дрёму. Настолько лёгкую, что моё сознание продолжало фиксировать гул работающей посудомоечной машинки, речь диктора в телевизоре и рёв машин на улице.

Переворачиваюсь на спину, тру глаза и так и застываю, наслаждаясь тем, что никуда не нужно спешить, ничего не нужно делать и, главное, ничего не нужно бояться. Пройдя войну я начал очень ценить подобные маленькие радости обычной жизни.

Кажется, мне всё-таки удалось заснуть. Открываю глаза, в комнате царит мрак, прорезаемый лишь светом тонкого серпа луны, что мерцает над большим городом непривычным голубовато-белым свечением.

Сажусь и широко зеваю, лениво оглядываюсь. Тянусь к прикроватной лампе, взгляд падает на часы, которые показывают ровно полночь. Улыбаюсь сам себе, переведя взгляд в окно, на голубоватый тонкий стан молодой луны, потом вновь на часы, нажимаю кнопку, и комнату заливает мягкий свет.

- Элиот? – кричит друг.

- Что? – не особо желая узнать правду, кричу я в ответ.

- Иди, пожалуйста, ко мне! – голос друга звучит как-то непривычно взволновано.

- Чара, мне больно ходить, сам иди ко мне!

- Элиот, это ОЧЕНЬ важно!

- Ладно… - отвечаю я, спуская ноги на пол и вставая.

Выйдя в коридор я стал озираться, после чего крикнул:

- И где ты, в какой комнате? Отзовись!

- В своей спальне!

Вздыхаю и иду в сторону спальни друга. Дверь к комнату открыта, почти на самом пороге стоит Чара, словно сросшись ногами с полом.

- Корни пустить надумал? – спрашиваю я, ухмыляясь. – И что ты хотел мне показать или сказать? Ради чего ты вытащил меня из тёплой постельки? Ох, если это что-то неважное…

- Сомневаюсь, что это хоть в какой-то вселенной может быть не важно. – отвечает Чара. – Сам посмотри. – друг кивает вперёд, заодно показывая рукой.

Без особого энтузиазма провожу взглядом за рукой Чары и замираю. Внутри образуется какой-то непонятный клубок эмоций, брови вопросительно изгибаются, оборачиваюсь на Чару.

- Чара… - подбираю слова. – Это что?

- Полагаю, мы немного ошиблись насчёт Хвоста… - отвечает друг, продолжая сверлить взглядом одну точку достаточно большого помещения.

Там, на полу, приковав к себе наши озадаченные взгляды, сидел маленький ребёнок, играя с рёберными костями, которые остались от ужина Хвоста. Вокруг малыша валялись клоки волчьей шерсти.

- Не может быть… - говорю я, делая шаг вперёд.

Услышав шаги, малыш оборачивается, разглядывая нас большими серо-голубыми глазами. Выпустив из маленьких ручек кость, малыш неумело встал и потопал к нам, обхватывая мои ноги ручками и тонко-радостно говоря:

- Папа.

В моём лексиконе не нашлось слов, которые смогли бы выразить моё удивление.

- Полагаю, Хвосту нужно нормальное имя. – говорит Чара.

Малыш отпускает меня и переключает внимание на Чару, так же обнимая его, тычась маленьким личиком в его ноги.

- Мы подобрали оборотня… - шепчу я, смотря перед собой и ничего не видя. – Как так?

- Они же в детстве ничем не отличаются от обычных волчат, мы не могли знать…

- Как? Как?! – начинаю кричать я.

- Тихо ты! – шикает Чара. – Не пугай ребёнка.

- Ребёнка? Чара, ты вообще понимаешь, с чем мы связались? Его сородич чуть нас не убил!

- Но он нас не тронет. – защищает малыша Чара.

Мальчик-волчонок поднимает на меня свои большие невинные глаза, наполненные слезами.

- Вы меня не любите? – спрашивает он. – Вы меня бросите?

Вот, чёрт, откуда в трёхлетнем ребёнке, который только обратился из зверя, столько боли?

- Элиот, - говорит Чара, беря малыша на руки, - мы не можем его бросить. У него никого нет кроме нас.