- Фредерик, скажи, а каждый вот так может принести жертву и связаться с духами?
- Нет. Могут связываться с духами чародеи и чёрные маги.
- Это не одно и то же?
- Почти.
- А белые маги?
- Белые могут, но они не проводят кровавых обрядов.
- Какие интересные здесь разделения… А ведьмы? Могут ведьмы общаться с духами?
- Тебя так интересуют ведьмы? – лукаво улыбается брат.
- Ну, как-никак один из воспитавших меня – ведьма.
- Ага, а ещё бабушка и дедушка – ведьмы. Хорошо, я тебе отвечу. – кивает Фредерик. – Да, ведьмы связываются с духами, но они делают это скорее бессознательно, они не проводят обрядов и не имеют заклинаний для этого, но влиять на природу они могут.
- Здорово. Получается, ведьмы самые сильные?
- Так говорить было бы неправильно, но в некоторой степени это верно, особенно для Элиота Болека.
- А почему для него?
- Потому что он – самая сильная ведьма.
- Что это значит?
- А это можно понять в нескольких смыслах? – смеётся Фредерик. – Что ж, пусть лучше тебе объяснят родственники.
- Ты – мой единственный родственник.
- Не так это, не так… - качает головой. – По крови – да, я твой единственный родственник, а по факту – у тебя очень большая семья.
- Примут ли они меня – вот вопрос.
- А почему не принять? Знаешь, Роберт, я скажу тебе, что ты удивительно мил.
- Но я им чужой.
- Ты – ребёнок их ребёнка, как ты можешь быть им чужой?
- Но я же не родной? Я не их крови.
- А важна ли кровь? – спрашивает брат, склонив голову набок и подходя ко мне вплотную.
- Я всегда думал, что это важнее всего – быть с теми, с кем у вас общая кровь в венах…
- Ну, вот я – твоя плоть и кровь, а там, - машет в сторону рукой, - Элиот и Чара, воспитавшие тебя и вложившие в тебя душу. Неужели после всего этого они остались тебе чужими?
- Нет-нет, - машу руками, - они родные мне, но… Но ты роднее. Понимаешь, я люблю Элиота и Чару, очень люблю, но я всегда мечтал о кровной семье. Фредерик, знаешь, я всегда смотрел на них и в душе завидовал им, потому что они такие друзья, такие друзья… - не могу подобрать слова. – Они счастливы друг с другом и им никто не нужен больше. Я всегда знал, что они меня любят, но, в то же время, я знал, что друг друга они любят больше. Вот так и я хотел, этого я так желал…
- Но в них не одна кровь, ведь так? Элиот и Чара совсем не родственники.
- Нет… - как-то неуверенно отвечаю я. – Но… Но они с рождения вместе.
- Но в них нет одной крови, а ведь именно это ты ставишь во главу стола?
- Да… Фредерик, ты хочешь, чтобы я признал, что бы не обязаны быть друг другу самыми близкими людьми?
- Нет, - усмехается брат, прикрывая глаза, - я лишь хочу, чтобы ты перестал быть так категоричен. Понимаешь, есть не только чёрное и белое, у жизни много оттенков: светлых и тёмных, ярких и траурных, разных. И в этом самый главный смысл – ты никогда не знаешь, кто станет твоим партнёром по жизни, потому что чужой может стать родным, а родной – чужим.
- Это так сложно… - хмурюсь и опускаю голову. – Проще в чёрном и белом жить.