- Какой же ты оборотень? – усмехается ворон.
- Да, я никогда не охотился.
- Придётся учиться. – нахохливается ворон.
- Почему?
- Потому что в далёкой глубинке, где вы будите жить, не будет продуктовых лавок, а есть что-то надо.
- А, может быть, мы решим переехать в город? – спрашивает брат. – Насколько я знаю, революция, учиненная Дурианом, положила конец разделению раад, в том числе и по территориальному признаку.
- Да. – кивает ворон. – Но оборотни – слишком малочисленная раада и, в силу малой выживаемости вашего вида, её не в одном законодательстве не считает за отдельную.
- Что ты имеешь в виду? – не понимая, спрашиваю я.
- А то, что никто вас в город не примет. Понимаете ли, хоть мир и идёт вперёд, но инстинкт самосохранения всегда останется на своём месте. И этот инстинкт, сами понимаете, не позволит людям жить по соседству с дикими зверями, которые могут разорвать их в клочья.
- Но мы же никогда этого не сделаем! – в сердцах возмущаюсь я. – Карлион, разве оборотни нападают на людей?
- Нападают.
Оборачиваюсь и вижу Инди, которая стоит на пороге.
- К сожалению, такие случаи были и есть. С учётом малой распространенности оборотней, этих случаев много. Роберт, Фредерик, я не хочу вас обидеть, но Карлион прав.
- Вы не правы. – говорит Фредерик, складывая руки на груди. – Я прекрасно себя контролирую в обличии зверя. Я обращаюсь добровольно и сохраняю ясное сознание, Роберт может подтвердить. Я добровольно запрягся в сани, чтобы довести его до города, а потом и вовсе вёз на своей спине, и я его не тронул.
- Ты обращаешься добровольно? – удивляется женщина. – Отец, воспитавший тебя, верно, очень просвещён и терпелив. Мало кто знает о том, что оборотня можно приручить и тогда он будет сам управлять своей волчьей кровью.
- А ещё я немного могу колдовать.
- Да, я знаю. – кивает женщина. – Я всегда увлекалась волшебными тварями, уж, простите, что я так говорю.
- Ничего. – отвечает мой брат.
- Я не хочу вас обидеть.
- Вы нас не обидели.
- Инди, - робко начинаю я, - а если оборотень не может себя контролировать, если он… недрессированный, ему нет места среди людей.
- Ты про себя, Роберт?
- Да… - опускаю глаза.
- Я так не считаю. – отвечает женщина. – На самом деле, про оборотней известно крайне мало, потому едва ли я имею право клеймить тебя.
- А в полнолуние вы измените своё мнение… - горько отвечаю я и вылетаю из комнаты.
Быстро иду куда-то, почти срываясь на бег, не разбирая дороги. Они ко мне снисходительны… Снисходительны, только потому, что я владею информацией про Элиота и Чару. Они им нужны и важны, а я… А кому нужен я? Волчонок, щенок, подкидыш! Я никогда никому не был нужен и никогда не буду! Элиот и Чара оставили меня лишь по мягкости сердечной, чтобы не выбрасывать на улицу, Фрэнки с моей помощью пыталась успокоить совесть за брошенных детей, все мои одноклассники, во всех десятках школ, что я сменил, не считали меня за человека, не зная, что я – оборотень, не зная, что я – животное! Всё, пошло всё к чёрту, пошло всё к чёрту!
Я врываюсь в какую-то комнату и начинаю искать. Искать, разбрасывая аккуратно разложенные вещи, наводя полнейший хаос, который так хорошо отражал моё внутреннее состояние души. Вырываю ящик из небольшой тумбочки, вытряхивая её содержимое прямо на пол. Что-то небольшое стукается об пол и укатывается под стол. Молнией падаю на колени и лезу за вещью, нащупывая её в темноте трясущимися пальцами, роняя и снова находя.