- Тебе повезло, - вновь заговариваю я со зверем, - у тебя есть стая, есть семья, есть воля… А у меня… - я всхлипываю и обнимаю зверя, зарываясь носом в пахучую волчью шерсть. – Я один, ты понимаешь меня, один! Совсем один…
- Ау… - тихо скулит волк и тыкает меня носом в щёку, после чего встаёт и идёт к деревьям. Оборачивается и останавливается, словно ждёт меня.
Я знаю, что волк не может меня понимать, но я всё равно киваю и поднимаюсь на ноги. Моя слабость куда-то пропала и хоть мои ноги колени всё ещё сочатся кровью, ноги дрожат, а рана на груди продолжает нести дискомфорт, но я иду. Иду, периодически хватаюсь оцарапанными дрожащими ладошками за вековые стволы деревьев, поросшие зеленоватым мхом. Волк двигается медленно, чтобы я мог поспеть за ним, хотя я точно уверен, что он может скрыться с моих глаз так быстро, что я и моргнуть не успею, но он не бежит. Он ждёт меня, терпеливо и выдержано, медленно шагая по сырой земле и указывая мне тот путь, на котором я не споткнусь.
Мы идём долго, но я совсем не устаю, я просто не обращаю внимания на количество сделанных шагов и преодоленных метров, а может и километров, я просто иду. Наблюдаю за зверем впереди себя, за его гибкой спиной, густой серой шерстью, ловкой поступью лап по вязкой грязи.
Пока мы шли ливень уже почти успел закончиться, обратившись редкими и совсем не обжигающими каплями, которые больше походили на россыпь рассветной росы, подаренной небесами, нежели на устрашающие стрелы грозы. Мы подходим к плотно стоящим деревьям, мой поводырь оборачивается, убеждаясь, что я иду за ним и ныряет в темноту. Я поступаю так же.
Не высокий, но достаточно крутой спуск, зарождающийся под подолом ночи рассвет и небольшая поляна округлой формы придают моменту некоторую волшебность. Это ощущение проникает внутрь меня, согревает замёрзшие лёгкие, щекочет сердце улыбкой и растекается по венам, снимая напряжение, расслабляя уставшее тело.
- Ауу… - снова взвывает волк, задрав голову, а после оборачивается ко мне.
Я не знаю, чего он ждёт от меня, но действую так, как подсказывает мне сердце и та животная часть, что роднит меня с серым зверем. Я неспешно ступаю по мокрой почву, по мягкой траве, ковром которой устлана полянка, я подхожу к зверю и протягиваю ладонь, касаясь его головы, гладя его между ушей. Он прикрывает глаза, наслаждаясь поглаживаниями, отдаваясь в руки человека, которого, по идее, он должен опасаться. Может быть, он тоже чувствует нашу связь?
- Аркх. – волк издаёт непонятный рыкнувший звук, тыкает меня мордой в ладонь и продолжает путь, неспешно ступая по родной дикой и свободной земле.
Я снова иду следом, словно заговоренный, но, в отличии от попавшегося под влияние чар, я сам хочу этого – хочу следовать за зверем. Мой проводник доходит до каких-то невысоких кустов, которые размером мне до пояса, исчезает за ними, юркая в невысокую пещеру. Я снова следую за ним.
Мне приходится пригибаться, чтобы не удариться головой. Пещера не очень глубокая, но достаточно уютная, в ней можно спокойно спрятаться от дождя и стужи, от любой непогоды. Но там – в глубине я вижу некое шевеление. Из-за почти полной темноты мне не удаётся разглядеть источник движения, но это меня не пугает, нет, мне совсем не страшно. Я знаю, что здесь я в безопасности.
И, словно услышав мои мысли, из мрака выходит матёрая волчица: крупная, с тяжёлым и мудрым взглядом. Она подходи к мне, обнюхивает и тыкает носом в бедро. Я немного мнусь, но поднимаю ладонь и опускаю её на голову зверю, аккуратно глажу тёплую жёсткую шерсть. Волчица издаёт какой-то звук, прикрывает глаза и отходит от меня, возвращаясь в глубину пещеры. Мой проводник пару секунд смотрит на меня и уходит вслед за волчицей, которая, судя по всем признакам, является главой стаи.
Я иду следом за ними. Мои глаза уже почти привыкли к темноте, но я всё ещё вытягиваю вперёд руки, чтобы не наткнуться на что-то. В самой глубокой части пещеры, тело к телу, лежат волки: крупнее и мельче, темнее и светлее. Я не пересчитываю их, но мне кажется, что их здесь не менее пятнадцати.