И тут я вспоминаю. Вспоминаю, как смог обратиться зверем, несмотря на то, что до обращения было ещё три дня, как смог победить другого оборотня, спасая свою любимую, как пробежал несколько сотен километров, чтобы доставить её туда, где ей помогут. Получается, я и правда смог победить природу, движимый чем-то большим, чем зов крови и Луны. Мною двигала – любовь, и, наверное, это единственно правильный двигатель всего происходящего в мире.
- Ты молодец, Роберт. – улыбается Чара. – Я даже представить себе не могу, как ты смог это сделать… Как?
- Просто, я люблю. – как-то слишком просто отвечаю я. Элиот понимающе улыбается.
- Вот так и получается, что любовь – может всё и даже больше. Мой отец смог победить всесильную Главу Коллегии Управления, свершить революцию, после которой мир изменился навсегда и всё благодаря и ради любви к моей матери. Ты смог победить природу, которая – всем известно – сильнее любого отдельно взятого живого существа. И тобой тоже двигала любовь. Ох… - вздыхает и обнимает Чару за плечи. – Всё, что делается в этом мире – во имя любви, все самые яркие свершения и победы, самые лучшие поступки, всё во имя её одной… И только мы с тобой так и остались без пары и без этого светлого чувства. – проникновенно смотрит Чаре в глаза. – Разве честно?
- А разве вы одни? – спрашиваю я. – Вы есть друг у друга и всегда были. Я так завидовал вам всегда, потому что такая дружба, такая… любовь? Да, это именно любовь, ведь любовь невероятно широкое понятие и она может быть разной.
- Нет, - качает головой Элиот, складывая руки на груди, - всё-таки, жизнь в мире людей и технического прогресса не пошла нашему мальчику на пользу.
- Что ты имеешь в виду? – интересуется Чара.
- А то, что он утверждает, что любовь бывает разной, намекая на нас. К тому же, - слишком тяжёло вздыхает, - воспитывала его однополая семья, то бишь – мы, как он мог сохранить чёткие моральные ориентиры в таких условиях?
- Элиот, - Чара качает головой, - молчи лучше, а то я начну вспоминать и тебе придётся краснеть…
- Когда это я краснел? – с вызовом спрашивает Элиот, изгибая бровь и вплотную подходя к Чаре. – Я не совершаю ошибок…
- Потому что ты их не признаёшь? – перебивает его Чара.
- И не только поэтому. – спокойно отвечает Элиот. – Всем тем, что вы называется ошибками и непотребством я искренне наслаждаюсь.
- Так, извините, но почему-то пока хочется краснеть только мне. – говорю я. Увлёкшиеся друг другом отцы синхронно оборачиваются на меня.
- Вот, какой же ты… - качает головой Чара, пытаясь вызвать в Элиоте укол совести.
- Неподражаемый?
- И слава богу. – вздыхает Чара.
- Так, у кого-то шея давно зажила? – спрашивает Элиот, изгибая бровь.
- Нет, - Чара делает шаг назад, касается шеи, - она ещё не до конца зажила.
- Извини ещё раз. – смущённо говорю я.
- Брось, - улыбается Чара, - я не секунды не держал на тебя зла, а теперь… - он хитро улыбается и манит меня пальцем, чтобы я подошёл ближе.
Я исполняю просьбу, она склоняется к моему уху, оглядываясь на наиграно обидевшегося Элиота, и договаривает:
- А теперь иди к Табите, она как раз проснулась, позавтракайте вместе, поговорите. Думаю, вы соскучились друг по другу и вам нужно многое обсудить.
- Спасибо. – шепчу я и целую его в щёку. – Спасибо. – обращаюсь уже к Элиоту. Он в ответ кивает и машет рукой. – Спасибо вам.