- Да, это действительно ужасно. – соглашается женщина. – Но…
- А почему родители решили продать дом? – спрашивает Элиот.
- Полагаю, они просто не смогли здесь жить после случившегося. Их можно понять.
- А в какой комнате всё случилось? – спрашиваю я.
- Эм… Извините, но я не знаю. – искренне отвечает женщина. – На самом деле, это происшествие покрыто тайной, но, если вам так интересно, вы можете поискать новости за те дни, расспросить соседей, но не факт, что они захотят об этом говорить.
Женщина то и дело нервно кусает свои неестественно пухлые губы. Это происходит так часто, что мой взгляд уже невольно цепляется за нервный жест, а голос сознания присуждает укусу порядковый номер.
«Тридцать пять», - говорит сознание. Я уже начинаю беспокоиться за то, чтобы бедная женщина не прокусила себе губы, чтобы наполнитель, делающий её губы такими пухлыми, не потёк по подбородку.
«Сорок два», - считает мозг. Слегка ёрзаю на тёмном кожаном диване, устраиваясь удобнее, обращаюсь к испуганной взволнованной женщине:
- Не переживайте так, Венди, мы не собираемся отказываться от покупки дома. – она слабо улыбается мне, обращаюсь к Элиоту и Чаре. – Может быть, продолжим оформление бумаг? Мне бы очень хотелось как можно быстрее оказаться в своей комнате и отдохнуть.
Не то, чтобы это было такой правдой, просто, мне жалко смотреть на испуганную женщину, которая близка к нервному тику и обмороку, я просто не могу видеть, как люди нервничают, бояться. Не могу. Мне сразу хочется как-то помочь им, облегчить их состояние, успокоить.
- Согласен. – отвечает Элиот. – Сейчас, Венди, я быстро подпишу все эти бумаги, и мы с вами поедим в контору. – он поднимает взгляд от документов. – Или там нужны подписи нас всех?
- Нет, Мистер Болек, нужна подпись только того, на кого будет оформлено жильё.
- Элиот, я думал, что мы будем оформлять его на нас обоих? – обращается к другу Чара.
- Чара, мне абсолютно всё равно. – отвечает Элиот. – Если хочешь, поехали со мной, если ты так мне не доверяешь. – хитро добавляет он.
- Я тебе доверяю, но, мне кажется, что будет правильнее, если он всё-таки будем принадлежать нам обоим.
- Как хочешь. – соглашается Элиот, возвращаясь к подписям. – Тогда, - он отделяет уже подписанную часть документов, - вот это тебе.
Приняв бумаги, Чара так же подписывает их, пытаясь хоть чуть-чуть вникнуть в суть написанного на листах. Мне же делать нечего и я верчу головой, осматривая просторную комнату, вожу пальцем по обивке дивана, вырисовывая невидимые узоры, ковыряю потёртости на своих джинсах.
- Всё. – говорит Чара, передавая бумаги Венди.
- Я тоже. – кивает Элиот, ставя последнюю подпись. – Мы можем ехать?
- А я? – спрашиваю, отвлёкшись от своих штанов.
- А ты с нами. – отвечает Элиот, хлопнув себя по коленям и встав.
- Эм… - женщина очередной раз прикусила губу, что-то обдумывая. – Роберт, вы можете остаться в доме, пока мы поедим в контору.
Я вопросительно смотрю на женщину. Отчего-то, мне кажется, что она сейчас нарушает правила, позволяя мне остаться.
- Вы серьёзно? – спрашивает Элиот.
- Да. – кивает она. – Мне кажется, что не обязательно ребёнку присутствовать при решении всех бумажных вопросов.
Конечно, слово «ребёнок» в мой адрес не радовало, но мне настолько хочется никуда не ехать и отдохнуть, что я предпочитаю промолчать.