Что бы Элиот не говорил о своей силе, но даже он не способен прервать круг моих обращений. Никто не в силах. Никто. Каждый месяц, накануне полнолуния это начинается. Каждый месяц девять дней моей жизни выпадают из общей череды прожитых лет. Три дня до и три после обращения я мучусь болями, лихорадкой и ужасной ломкой во всём теле, пока полнолуние не войдёт в свои права и жёлтый диск луны не пробудит во мне звериную кровь. И так каждый месяц до самого конца. Такое бессилие перед зовом крови заставляет, порою, чувствовать себя обреченным.
Может быть, так и есть? В конце концов, ни я, ни Элиот с Чарой никогда не знали других оборотней, никто из нас не знает, чего ожидать от моего взросления, от моего жизненного пути. Никто не знает, как мне стать нормальным…
Но ведь я не хуже многих? Нет, не хуже… Просто, я – другой, и поэтому мне нет места здесь, ровно, как и везде. Как бы мне хотелось знать, что где-то есть место, не важно, страна, город или одиночный дом, где меня примут, где меня ждут.
Может быть, я неблагодарный? Элиот и Чара дали и продолжают давать мне всё, что только может быть нужно человеку. Мы не похожи на нормальную семью, да мы ею и не являемся, и никогда не станем. Мы – трое чужих людей, которые стали родными. Трое чужаков, которым пришлось учиться жить в этом холодном бетоном мире. Но, если Элиот и Чара отлично справились с адаптацией к чуждой земле, то мне никак это не удавалось. Почему?
Я не мог понять, почему я не могу жить, как все, и причина этому даже не в том, что я слышал «голос луны», дело в голосе крови, голосе души, которые звали меня куда-то, всё время звали…
Вот только языка этого голоса я не понимал, и не мог разобрать ни слова. Было лишь ощущение чего-то родного, чего-то понятного и тёплого, что есть там. Там, где меня нет. Там, где мне никогда не бывать.
Скидываю с головы капюшон и с силой взъерошиваю волосы, оглядывая пустынный переулок болезненным взглядом. Прислонясь спиной к стене и съезжаю вниз, садясь на корточки. Снег окончательно сменился дождём, который прыгал своими маленькими колкими ножками по неглубоким океанам луж.
Эта картина была простой на первый взгляд, но столь глубокой и драматичной. Вода небес стремилась к воде земли, стремилась, чтобы вновь быть вместе, быть одним целым. В каждом ударе капли дождя о поверхность лужи слышалась улыбка, хоть за ударом и шло растворение, хоть это слияние и означало смерть.
Точно так же и я хочу найти своё место, своих… людей? Хотя бы одного, хотя бы какого-то. Конечно, у меня есть Элиот и Чара, но… Но они всё равно останутся другими, им всё равно не понять меня до конца. Мне просто хочется найти того, к кому я смогу бежать. К кому я буду хотеть бежать. Того, в ком я найду поддержку и опору. Того, в ком я найду себя. Ведь… Ведь человек никогда не станет истинным собой, пока не увидит отражение своё в глазах Своего человека. А мне так хочется понять, кто я…
Кто я? Роберт Ингрид Болек Андерсон – что кроется за этими словами, за этими буквами? Что кроется за тремя моими фамилиями? Какова история их носителей? Элиот и Чара ничего от меня не таят, но ничего и не рассказывают. Их слова не то, чтобы уклончивы, они – туманны. Я знаю, что мы пришли из другого мира, но я не знаю – как? Я знаю, что Чара – полуэльф, но я до сих пор не знаю его истории. Я знаю, что была некая война, но ничего о ней не знаю. Я знаю, что я – не такой, как все, что я – оборотень, но я не знаю, своей истории. Я не знаю, ничего не знаю…
А жить в неведении тяжело. Я всё время чувствую некую недосказанность, некую правду, что витает рядом, играет со мной, щекочет и окрикивает, а потом ускользает – и поминай, как звали, да как выглядит. Обрывает все догадки и нити, путает домыслы, а на завтра вновь является – красна и игрива, готова доносить до меня свои тайны-посылы, а я никак не пойму их… Трудно понять голос своих корней, когда ты не понимаешь его языка, трудно вести диалог с истиной, когда она разговаривает на незнакомом диалекте. Трудно быть собой, когда ты не знаешь, кто такой этот – Я?
В кармане завибрировал мобильный. Не сводя взгляда с «объятий лужи и капель дождя», достаю телефон, принимаю вызов и прикладываю к уху. Смысла смотреть на номер вызывающего нет, кто мне может позвонить?
- Да, Элиот. – говорю я в трубку.
- Ты где?
- Гуляю.
- Обязательно было убегать?