- Роберт, ты такой смешной! – смеётся брат. – В каком смысле может нравиться девушка парню?
- Эм… - краснею ещё больше. – Я об этом не думал. Она была мне подругой, наверное, успела ею стать, но… Но о большем я не думал. У меня даже дружеские отношения ни с кем не складывались, что уж говорить о любви…
- Мир людей и технического прогресса… - тихо говорит Фредерик.
- Что?
- Мир людей и технического прогресса, ты в нём жил?
- Эм… Мы его так не называли, хотя… Ах, точно! – улыбаюсь. – Парочку раз я слышал это выражение от Элиота и Чары… А почему ты вспомнил о нём?
- Из этого мира пришли чужаки, которые пытались поработить наш мир, так что, я не удивлён, что у тебя не складывались там отношения, верно, там все душою варвары, а сердца их холодны, как ледники.
- Теперь я понимаю, почему речь Элиота и Чары порой так сильно отличалась от речи тех, с кем я учился, кого видел на улице…
- А так сильно отличается?
- Да. – киваю. – Они, да и ты говорите совершенно иначе, чем принято в тот мире. Другие слова, обороты, и, знаешь, мне это нравится намного больше.
- А я не вижу особенных различий в твоей манере разговаривать и моей.
- Потому что я не говорю полностью так, как было принято там, в конце концов, подавляющее большинство времени я общался с Элиотом и Чарой, и от них перенимал манеру разговора.
- И это хорошо. – кивает Фредерик. – Зачем им что-то общее с теми, в ком так мало человечности?
Фредерик подходит к кровати и садится, хлопая по постели и подзывая меня. Слушаюсь и сажусь рядом, вновь прикусывая губу и потирая колени друг о друга.
- Знаешь, Фредерик, ведь это можно сказать и про нас. – прикрываю глаза. – Мало человечности… Ведь в нас её всего половина.
- Роберт, - отвечает брат, беря мою ладонь и переплетая наши пальцы, - ты правильно сказал – в нас половина человеческого, но это куда больше, чем в тех животных, что выжигали наши земли и вырезали народ. К тому же, Роберт, человекость и человечность – не одно и то же.
- Человекость? Впервые слышу.
- Конечно, там же, где ты жил, есть только люди, но здесь всё иначе. Не все, кто живёт в нашем мире, являются людьми, и не все, кто к ним всё же причисляется, являются чистыми людьми.
- Так сложно… То есть, человекость – это принадлежность индивида к роду человеческому?
- Так точно. – кивает. – А человечность…
- Я знаю, что такое человечность. – перебиваю я брата.
- Я рад. – улыбается. – Может быть, теперь перейдём в горизонтальную плоскость?
- Что?
- Спать ляжем. – смеётся брат. – Или у тебя остались ещё вопросы? Только учти, нам просыпаться в пять утра.
- Мне не привыкать… - вздыхаю я и тру друг о друга озябшие ступни.
- Ты постоянно мерзнешь?
- Руки и ноги всё время. – киваю я. – А вот весь только в фазе обращения человеком. Ну, сам знаешь, падение температуры тела и так далее…
Брат не ответил, только взял мои холодные ладони, тепло подышал на них, пытаясь согреть, потом растёр мою кожу и поднял на меня глаза.
- Спасибо. – как-то не очень уверено и смущённо говорю я. – Честно говоря, я не очень привык к прикосновениям…
- Привыкнешь. – уверено отвечает брат.