— Папа! Зачем тебе стопроцентная чувствительность? Ты можешь мне объяснить — на хера тебе это?
— Ты чего на отца орешь?! — возмутился я.
— Не переводи разговор, папа! Какого хера! Мне прислали распечатку, только что! Ты играл на ста процентах! Ты — долбо*б, папа? В гроб себя загнать хочешь?
— Та-ак! Стопэ, сынок! Я, наоборот, хочу восстановиться, а не угробиться! Да, риск есть, но риск есть всегда! Почитай про восстановление функций при стопроцентной чувствительности и пой... — сын меня перебил.
— Ё* так тудак! Так я и знал, что ты что-нибудь отмочишь! Я даже слов не на...
— Короче, я буду осторожен! Обещаю! И... — меня опять перебили.
— Нахрен мне твои обещания? Ну, на хрен? У тебя уже было две остановки сердца, куда еще? Ну, куда?
— Ладно, давай так. Не будет существенной динамики в течение месяца, я перейду на нормальный игровой режим, а пока — попробуем по-моему.
— ... ... ... если, еще хоть что-то! Хоть раз! ... ... ...
— Договорились! — Главное — это найти консенсус. А потом крепко его держать, чтоб никуда не дергался!
— Папа — ты натуральный псих! И не лечишься!
— Сынок, это не лечится... — сыронизировал я и криво улыбнулся сам себе.
— Хрен с тобой, папа, но, блин, не дай тебе бог! Пока...
— Пока, сынок, — но как обычно, сказал я это уже самому себе. Сильно сына расстроил, да. Но ничего. Перетерпит. Но — как же неудачно-то получилось!
Опытный, мастер мне попался, сука. Не зря он мне сразу не понравился. Дотошный. Въедливый. И дятел! Раз и настучал!
Ну и ладно. Все, что ни делается — к лучшему. В лучшем случае так, но, будем надеяться на хорошее. Так — правильно.
Солнце светило бодро. Настроение было дрянь. Самое время засучить рукава и немного поработать руками. Ну-с...
Через пару часов я успокоился. Прошелся как комбайн вокруг избушки, раскопал яблоню и пару соток земли. Трудовой порыв иссяк. Сейчас бы кваску холодненького. И пожевать чего.
Даже чтобы просто напиться, нужно тащиться в деревню, к колодцу. Ни ведра, ни ковша, ни родника. Колодец выкопать что ли? Ну, выкопаю, а воду чем доставать? Лопатой? Или граблями? Фу-с...
Пересиливая себя, связал метлу из особо крепкого курая, который даже не режется, а только перепиливается. Но метла из него должна получиться хорошая. Таким путем. Если все сложится, то у меня в руках будет инструмент. Вещь!
Ладно, че сидеть? Схожу. Попробую выпросить кусок хлеба и емкость для воды. Временно. Вчерашняя горбушка закончилась еще вчера. Бременские музыканты сожрали все подчистую.
Обошел избушку по кругу, тщательно высматривая пропущенное вчерашним осмотром имущество. Ведро или кружку. Ноль. Зато заметил, как на краю моего участка, за развалившимся жердевым забором, в густых зарослях конопли и дикого подсолнуха, кто-то шарахается, топчет мой урожай. Кто это такой, я не рассмотрел. Но, засунув серп за пояс и прихватив лопату, решительно двинулся в сторону нарушителя границы.
— Эй, ты, там! Это частная собственность, вообще-то! Слышишь? Ты, как там тебя, иди отсюда, нечего мой урожай топтать! Я кому сказал? Оглох, что ли?
Есть там кто-то, есть! Затихарился и ни ку-ку. Лезть в эти кушири неохота. Там репейника полно. Еще пристанет.
— Эй ты, уходи по-хорошему! Или плати! Ты там уже на серебряную монету насидел! Выходи, говорю!
И тут я вспомнил, что у меня есть дальнобойное оружие массового поражения, которое нужно испытать. Это — раз. Которое нафиг мне не нужно. Это — два. Заодно, можно проверить — не привиделось ли мне нарушение границы неопознанным субъектом. А если это курица или кошка — еще лучше. С товарищами поделюсь. Ну и рванул в пристройку.
Взял глиняный горшочек, в который вчера по дурости заглянул и назад. Только круг дал по участку, чтоб не заметило это существо моего возвращения. Тихо-тихо, по тропке между зарослей сорняков, пригнувшись, стал я подбираться на дистанцию эффективной стрельбы. Жужжали назойливые насекомые, полуденное солнце стояло над головой и шпарило. От земли поднималось марево разогревшегося воздуха.
Подкрался до нужного места. Надеюсь, я остался незамеченным. Чуть приподнявшись, я наметил место, в котором кто-то шебуршался в прошлый раз, широко размахнулся и...
Горшок полетел не туда, метров на пять в сторону от нужного места. Зато полетел по высокой дуге и мощно. Ну и ладно. Я быстро присел. Послышался глухой удар. Секунда тишины и...
Крик мне показался душераздирающим. Заросли ломало, словно там сидел медведь в засаде, а его пнули по яйцам. Медведя очень сильно припекло, рвало и корчило. Я тоже недовольно поморщился, когда и до меня докатилась волна этого амбрэ. Но я себя успокаивал тем, что, наконец, внутри появилось нужное чувство.