— Да, понял.
— На счет три, хорошо?
— Хорошо. Без проблем.
— Только яйца, как отрежешь, лови, чтоб не упали... Хорошо?
— Угу...
Быка заводят в узкий загон, веревку на рога и общественность при деле. Старший берет кувалду, младший сзади с ножницами в позиции раз. Старший размахивается и начинает считать:
— Раз... два...
— Три...
Младший чикает ножницами у быка под хвостом. Старший бьет кувалдой, но по быку уже не попадает. Бык, лишившись яиц, ревет от обиды, свалить пытается и тащит за собой пьяную общественность на веревках.
Старший попадает младшему точно в лобешник, из-за того, что младший делает несколько шагов за убегающим быком, на бегу дорезая драгоценные яйца. Получив в лоб, младший заваливается вместе с ножницами и отрезанными заготовками под праздничное блюдо. Старший бросает кувалду себе на ногу и с воплем подхватывает выскальзывающие из ножниц по металлу коки. Бык тем временем прет как танк по бездорожью, сносит заборы и пробивает навылет хлипкие сарайчики. После него остается широкая просека. И общественность с расцарапанными харями и в хлам убитыми костюмами.
Деревня большая, улица длинная. Все заканчивается на пятом по счету дворе, далеко от места оптимистической трагедии. Там баня из кругляка стояла. Капитальный такой кругляк, полуметровый. Бык не осиливает, рогами втыкается в бревна и заваливает сруб. Ну и сам заваливается.
Все — по традиции.
Это я к тому, что не бык, кондиции не те. И не любимый младший брат, по врачам таскать меня некому. Вообще и даром не надо по полгода рассчитываться с пострадавшими и башлять врачам, чтоб сделали, как было. Поэтому, нужно беречься и под кувалду не подставляться. В первый раз повезло, во второй раз не проканает, убьет.
Закинул три полученных очка в жизнь, и стало заметно легче. Всегда бы так, красота. Но дышать все равно нечем.
Блин, ну, какой же тяжелый этот кабанчик. Два центнера, разожрался лаборант. Я с трудом выполз из-под туши, и первое, что понял — костюм в хлам. И комната в хлам. Ремонт здесь нужен — капитальный, среднеевропейский, под яйцо. Переломанные столы, осколки бетона, размотанные и порезанные кишки, разделанный, как на мясокомбинате, монстр в белом халатике и большая лужа кровищи. И лампочка моргает.
Да, *лять, знаю уже — опасно! Понял. Спасибо...
Во встроенном шкафу нашлась одежда комплектами. Белые штаны для Рио, белые футболки и белые халаты, чтобы прятаться в сугробах. Филиал дурдома: бахилы, чепчики, марлевые повязки, ключи от железного сейфа и накаченные санитары. Так и быть, примерю.
Переоделся, а лишние комплекты упаковал в берестяной коробок, на всякий. Многострадальную хламиду с петухами завернул в футболку и тоже упаковал. Вот такой я жадный. Обшмонал здоровяка.
А вдруг?
Но нет, ничего нет, кроме бейджика.
Иванченко З. Г.
М. н. с.
Лаборатория виртуально ориентированной генной инженерии (ВОГИ).
Ладно, на безрыбье и огурец крякает. С крупной овцы много чего содрать можно. Жаль, что простой воды нет. А уже хочется. Да и поесть бы не помешало. Фу-у... бэ... потом поедим...
Нужно искать выход. Но осторожно, лампочка зря орать не станет. Как бы мне еще дробовик с собой прихватить. Это же вещь! Картечь — убойный аргумент в любом разговоре. Ульта с хорошим разлетом существенно облегчает жизнь попаданца.
Подкрался к шкафу, подставил короб, смахнул рукой, не глядя. И опа, все получилось. Не ожидал, если честно. Стал экспериментировать дальше.
Вся фишка оказалась в бейджике и халате. С ними ствол ложится в руки, как родной. Без них выскальзывает мимо пальцев. Ну, теперь повоюем. Только, в мозг никак не возьму — причем здесь халат? Почему без него нельзя? Сакральная вещь, что ли? А почему чепчик не сакральная? Или марля на рот...
С заряженной картечницей в руках обошел комнату в последний раз. В стволах два патрона — желтый и синий. Что обозначают цвета на патронах, вообще без понятия. Номер дроби? Цвет пороха? ХЗ. Главное, я вооружен и сам себя боюсь. Вон и лампочка согласная.
Подкрался к двери и надавив на ручку чуть-чуть ее от себя толкнул. Сижу на корточках, жду.
Вижу коридор метра в три шириной, уходящий вдаль. Освещённый. Плафоны под потолком. Больше половины не рабочие, не светят. Движения — не наблюдается. В коридоре тихо. Как не прислушивайся — тишина мертвая. Только сирена воет, достала!
Еще немного посижу. Вдруг мертвые с косами по бокам от двери стоят и ждут, когда я высунусь, чтоб замочить меня? А вот хрен вам, отродья и отморозки. Подождем. Потерпим.