Хелло, Уорд! Я уже здесь...
В лаптях, холщовой рубашке и коротеньких штанишках. С узелочком на короткой палочке. Там еще рогулька на конце есть. Удобная...
Я — тут! Я — живу! Я — воскрес!
Ожил... у белого Камня. В натуре — жизнь интересная штука: не угадаешь, что найдешь и где с кем потеряешь...
Знакомство с новым миром с самого начала не задалось. Незадокументированная ошибка приключилась. Ага. Язык сломаешь, пока выговоришь. Понапридумывали слов. Короче, меня не заметили. Пихнули и я упал...
— Свали с дороги, крест тупой!
Мимо пролетел молодчик в шароварах, с чубом от затылка до крестца. В меру широкий, в меру высокий. Не в меру наглый, как я считаю. Но быстрый, сучёныш. Метеор-на...
«Где мой черный пистолет... и хотя бы сорок восемь?»
— А вот интересно, — подумал я, поднимаясь с колен, — если учить вежливости прямо с колыбели... и розгами... можно увеличить прирост... нормальных людей? В таком непростом деле... как воспитание... мелочей не бывает! Так, можно? Или, хрен там... что? Ну. дитя же.еще совсем. Хучь дурное, а все равно — дитя... Мать его... вырастила... вскормила... воспитала... И всё такое...
Траву удалось рассмотреть в подробностях. Не очень-то и хотелось, правда. Но пришлось. Трава, как трава. Яркая, изумрудная. Интересно, чем ее здесь красят? И небо покрасили в цвет переспевшей фиалки. А таким оно бывает исключительно редко. Утром, после восхода солнца. Как давно я этого не видел! Уря-я-я...
А вокруг листики, стебельки, метелки, цветочки еще. И только я стою на затоптанном пятаке земли на своих четвереньках. Ладно, понимаю и поднимаюсь. Плюсую. Трава немного похожа. Зеленая. Цветоносы мелкие, красок не пожалели. Живописцы...
Неторопливо доковылял до одинокого чахлого деревца. Это оно удачно выросло. Рядом с Камнем Воскресным. Близко, добираться легко. Пощупал его, вроде живое. И оглядел внимательно. Дерево. Я со всех сторон его рассмотрел. Дерево. Постучал. Ну, дерево же? И ничего кроме дерева. Интересно тут девки пляшут...
Мимо головы прогудел мохнатый жук. А на опушке леса разоралась встрепанная сорока. В кустах неподалеку сладко пропела небольшая серая птичка. Жизнь тут есть. И это хорошо... А пистолет — найдем...
В старых игрушках все было куда проще. Но веселее, как по мне. Издалека — жизнь. А чуть ближе подойдешь... и все. Вид в профиль. Или цельный замок в гнутый кирпич. И понимаешь, что все это театр, а тут... А тут, отлично, да. И кора шершавая, и листья влажные, и ветви не из бумаги.
Никуда не торопясь втянул в себя здешний воздух. А хорошо-о-о! Там, на воле, я все больше ртом дышал. Это сильно раздражает. А тут носом и как бы тот самый. Даже лучше, чем настоящий. Чистый, аки слеза. Ароматный, как сельдь... под шубой. Навозом пахнет. Сладко так, вонюче. Безупречный запах, как в детстве. Такой же. Ну, почти...
Вдалеке замычала корова. Потом еще одна. А ничего так, стройно выводят! Мне здесь определенно нравится! Деревья и коровы есть... Идиллия! Природа! И г*внюки в широких шароварах... чубатые. С ними позже... сначала пистолет, потом шаровары. А пока и без штанов можно.
Тропинка убегала от мшистого камня в сторону города. Неторопливо обегала камень и, чуть петляя, ныряла в светлый лиственный лес. Куда все — туда и мы. По дороге из подсохшей глины. Самое то. Зато не скользко.
Здесь и указатель есть. Прибит криво, но к какому-никакому столбу. Умелыми ручками, ага. А столб, естественно, зарыт в землю. Врос возле мшистого камня. Окрашен сильно небрежно. И надпись курицей сделана. Слепошарой. Только и понимания, что там надпись. А что там написано — никому уже не разобрать. Понятно, чё...
Направо пойдешь — свой пи*дец найдешь, налево — чужой огребешь, а прямо — не ходи. Там казенный дом с мандейцами. Ой, худо тебе будет, братка, ой, худо!
Ну и не пойдем мы ни налево, ни направо. Обойдемся.
Выскочил из камня на тропинку высокий блондин. Чума с чумкой. Без ботинок. Что спереди, что сзади — красавец. Покрутился он передо мной немного. Покрасовался, не знамо зачем.
Тьфу, срамота, не на что смотреть! Чай — не девка! Пацан же? Майка драная, трусы в горошек, член до колена. И прикручен простой толстой веревкой. Вот это по-нашенски, по-пацански. Только глаза у него что-то сильно яркие. Накрашенный что ли? Это зря. Красить нужно яйца на Пасху. А в будние дни краска лишнее. И так сойдет.
Девчонки пусть на свои глаза красоту наводят. Им надо. Для нормального самочувствия. Они без этого жить стесняются.
Поймал он меня взглядом своим. Вылупился голубыми зенками, рассмотрел со всех сторон и стал меня очаровывать. Поганец, бессаме мучо! Нет, чтоб поклониться, как отцу родному. Дети, цветы жизни, чё. Что-то их здесь многовато. Детский сад разбомбили? Или пригородный интернат сократили и перевезли... наши могут... наши могут всё...