Тадеаш не удержался от короткого смешка:
– В самом деле, отказаться от такой роскоши может только покойник! Предложение принято! Но с одним условием: красивых женщин требую исключить из списка. Самая красивая – рядом со мной!
И Эви засияла от счастья, как полуденное солнце.
Бар «Пивной Сад» гудел, как рассерженный пчелиный улей. Сходство ещё больше усугублялось деловито снующими вдоль столов официантами, споро собирающими пустые пивные бокалы и освободившиеся тарелки. Атмосфера этого бара, расположенного под открытым небом и устроенного по принципу немецкой пивной, была более чем демократична. В общем шуме, кроме чешских, то и дело улавливались польские, немецкие, английские слова. Нередкой была и русская речь. Люди сидели бок о бок на длинных скамьях, пили пиво, ели, общались, и никто никому, похоже, не мешал.
Эви и Тадеаш выбрали столы подальше от громогласных телевизоров, по которым транслировались спортивные программы. Чуть позже, вгрызаясь в сочную свиную рульку и запивая ее тёмным, слегка горчащим пивом, Тадеаш ощутил, что в эту минуту полностью счастлив. Конечно, дело было вовсе не во вкусной еде и не в пиве, а во времени, проводимом вместе с Эви. Она ограничилась порцией сыра, жареного в сухарях, и уже заканчивала есть, в то время как у Тадеаша дело едва перевалило за половину. Прожевав ещё несколько кусков тающего во рту мяса, он понял, что больше не в состоянии принять ни крошки. С сожалением вздохнув, отодвинул от себя деревянную тарелку.
Эви рассмеялась:
– Ты с такой печалью посмотрел на эту растерзанную ногу! Если хочешь, можем забрать еду с собой, это возможно.
Он покачал головой:
– Пожалуй, не стоит. Мы же будем ещё гулять, верно?
Последнее предложение он произнес едва ли не просительно, и Эви с готовностью закивала: да, да, обязательно будем!
Тадеаш улыбнулся:
– Давно я не делал таких простых и вкусных вещей. Ты мне столько радости даришь, дорогая!
Ласковое обращение, употребленное им впервые, удивило даже не столько его, сколько Эви. Тадеаш производил впечатление сдержанного, контролирующего свои эмоции человека. Сердце её забилось чаще, но она постаралась не выдать своё волнение, а лишь нежно улыбнулась ему.
Прогулка продолжалась для обоих приятно и ненавязчиво, темы для разговоров не иссякали, и хотя ноги Эви уже порядком устали от каблуков любимых босоножек, она легко забывала о физических неудобствах. Королевские Винограды щедро открывали перед ними не только красоты общеизвестных исторических мест, но и секреты маленьких уютных двориков. Этот район старой Праги, являющийся, по сути, частью её центра, между тем, был мало известен туристам, поэтому и не подвергался массовым нашествиям толп странных людей с маниакально горящими глазами, которые предпочитали знакомиться с древним городом через объективы фотоаппаратов.
Когда дело уже близилось к вечеру, и все перспективные исторические объекты в округе получили должную порцию внимания, Эви решила, что пора брать инициативу в свои руки и предложила как бы между делом:
– А давай зайдём в чайную на Ма́несова? Нам как раз по пути. С виду неказисто, в полуподвале, окна вровень с асфальтом, представляешь? Но внутри у них замечательно, колоритная такая атмосфера, в восточном стиле: подиум с тюфяками, низкие кресла, много красного в отделке, бахрома, шитые золотом птицы… – Эви мечтательно улыбнулась. – Люблю на подиуме сидеть, обложившись подушками, – там замечательно графика рисуется, свет от окна мягкий. А еще вафли у них дивные... Ты сладкоежка, кстати?
Тадеаш не успел ответить, как она подытожила:
– Ну, всё равно попробуй, обязательно – это нечто! Кофе неплох, но они больше по чаю, конечно, – вот мате рекомендую, умеют готовить. Я там завсегдатай, почти каждый вечер забегаю, меня всегда ждут. Здорово же, когда тебя ждут?
Он кивнул утвердительно. До встречи с Эви его это мало волновало, да и ждать, собственно, было некому. Но сейчас сама мысль о том, что его может ждать Эви, очень согревала. Эвика благодарно сжала его ладонь.
– Скоро уже, тут рядом. А, ещё что хотела тебе рассказать! Ты, наверное, думаешь, что я болтушка жуткая, да? – Она бросила на него быстрый взгляд, улыбнулась. Тадеаш не удержался от ответной улыбки: девочка, маленькая девочка! Нежность поднималась в нём, как океанская вода во время прилива. Это тоже было внове. С ней всё было внове. В ней было всё.
Эви, нетерпеливым жестом откинув с лица волосы, взметённые порывом ветра, продолжила:
– В мою чайную старичок один ходит: сухонький такой, невысокий, с седой гривой. Он до самого лета носит пальто, плотные брюки и тёмно-синий клетчатый жилет поверх сиреневой рубашки – всегда в такой гамме, да-да. Такой аккуратист, что ты, – ботинки сияют в любую погоду! Подозреваю, что у него есть связи среди потомственных чистильщиков обуви. Обычно занимает столик напротив моего, долго пьёт кофе из мензурочной чашечки и посматривает в окно на прохожих. Я тоже люблю смотреть в окно, там видны преимущественно ноги, поэтому можно сочинять забавные истории про этих людей. Мы с ним часто переглядываемся и улыбаемся друг другу. У него добрые и немножко грустные глаза. Чудесный человек, чудесный! Знаешь, – Эви на секунду задумалась, – я думаю, что это не просто старичок, а старое, мудрое пражское время… А, ну вот и чайная, смотри, как мы быстро добежали!
И действительно, Тадеаш, с удовольствием слушая забавный её рассказ, не заметил, как они добрались до чайной.
Да, внутри все было так, как она и говорила: уютно, колоритно, и при этом дивно пахло свежеиспеченными вафлями. Конечно, они заказали по порции десерта и чуть позже с нескрываемым удовольствием умяли вкуснейшее лакомство. Правда, Тадеаш не мог сказать, что насытился. Со времени обеда прошло уже несколько часов, и он с лёгкой грустью вспомнил о недоеденном в Пивном Саду «вепревом колене» – но решил пока что попридержать свою плотоядность. Да и близость Эвики уводила течение мыслей в ещё более приятное русло. Эви допила кофе и промокнула губы салфеткой. Тадеаш отметил, что на бумаге не осталось помадных отпечатков, от которых его обычно передергивало. Он не любил всё ненатуральное – возможно, потому, что в силу специфики своего бизнеса хорошо понимал разницу между живым и предметным.
Звякнул колокольчик на двери. В чайную зашла женщина средних лет, ведя за руку девочку лет трёх. Обе они были похожи между собой и излучали полную взаимность. Малышка отпустила руку матери, подбежала к соседнему столику и забралась с ногами в низкое кресло. Оправила модную «взрослую» юбку, чинно сложила на коленках пухлые ладошки и скорчила Эви премилую рожицу. Та радостно улыбнулась девочке в ответ. Мама малышки, проходя мимо столика, поздоровалась с Эви и Тадеашем так тепло и приветливо, точно они все были хорошо знакомы, – но нет, просто женщина радовалась тому, как принимают её дочь. Чувствовалось, что это любимый ребёнок. Тадеаш, никогда не имевший дела с детьми и всегда видевший в них больше докуку, нежели причины для радости, внезапно ощутил странное стеснение в груди. Мысль о том, что у них с Эви может быть общий ребёнок, не была для него невозможной изначально, но именно в эту минуту он понял, что эта мысль действительно хороша. Неожиданная, и от того слегка кривоватая улыбка появилась на его губах.
Засмотревшись на девочку, Эви не сразу перевела на него взгляд.
– Правда же, она чудесная?
Он согласно кивнул: девочка в самом деле была очень мила.
– А… у тебя есть дети? – неожиданно для себя выпалила Эви. И тут же поморщилась, досадуя на свою поспешность. – Прости. Я… В общем, отвечать не обязательно.
Тадеаш пожал плечами:
– Отчего же, мне не сложно ответить. Нет. Детей у меня нет. Жены – тоже. Равно как и постоянной подруги. Я закоренелый холостяк. Свободный…
– …как ветер? – Эви лукаво улыбнулась. Признание Тадеаша очень её обрадовало, но она старалась не подавать виду.
– Ну да, он самый, – Тадеаш пожал плечами. – Не спрашивай, почему… Хотя можешь и спросить, секрета нет: я никогда не имел потребности в постоянной связи. А случайности в виде незапланированных детей в моём случае исключены от слова «совсем».
Эви озадаченно нахмурилась:
– Хм… Наверное, что-то личное, да? Надеюсь, ты… здоров? Ох, прости, снова я лезу не в своё дело…