Отсюда проистекает и не менее фантастический рассказ Матфея о бегстве семьи Иисуса в Египет, якобы вызванном стремлением избежать истребления младенцев, родившихся в Вифлееме и его округе. Об этом злодействе Ирода, тщетно пытавшегося разыскать младенца Иисуса, нет ни малейшего упоминания ни в одной иудейской, христианской или римской хронике той эпохи — и это красноречивый факт, учитывая то, как много текстов написано об Ироде Великом, который, в конце концов, был самым знаменитым иудеем во всей Римской империи (он был, ни много ни мало, царем Иудейским!).
Как и в случае с переписью, о которой пишет Лука, рассказ Матфея об избиении младенцев не задумывался как исторический в современном смысле слова. И уж тем более Матфей не рассчитывал, что его воспримут так члены его общины, которые, безусловно, помнили бы такое событие, как истребление их собственных сыновей. Возвращение Иисуса из Египта нужно евангелисту для тех же целей, что и его рождение в Вифлееме: для исполнения разбросанных по разным текстам пророчеств, которые предки оставили его поколению для расшифровки, для того, чтобы поставить Иисуса в один ряд с царями и пророками, которые приходили до него, и, что самое главное, для того, чтобы ответить на вызов тех, кто сомневался, что этот простой крестьянин, который умер, не выполнив самого важного из пророчеств о мессии, то есть не возродив Израиля, действительно был «помазанником».
Проблема, с которой столкнулись Матфей и Лука, состояла в том, что в еврейском Писании попросту нет единого, внутренне непротиворечивого повествования о мессии. Процитированный выше отрывок из Евангелия от Иоанна представляет собой прекрасный образец той неразберихи, которая существовала в умах иудеев относительно пророчеств о пришествии избранного. Когда учителя и знатоки закона уверенно заявляют о том, что Иисус не может быть мессией, поскольку он не из Вифлеема, как того требуют слова пророчеств, другие люди из толпы говорят о том, что Назарянин не может быть мессией, поскольку сказано у пророков, что когда придет мессия, «никто не будет знать, откуда Он» (Ин. 7. 27).
Правда в том, что в пророчествах сказано и то, и другое. По сути, если бы кто-то внял совету скептика-фарисея и «рассмотрел» дело повнимательнее, он нашел бы немало противоречий в пророческих текстах, собранных за века десятками людей. Большинство из этих пророчеств даже не являются пророчествами как таковыми. Пророки типа Михея, Амоса или Иеремии, вроде бы предсказавшие приход некоего персонажа из рода царя Давида, который однажды восстановит Израиль в его прежней славе, по сути завуалированно критикуют современного им правителя и существующий порядок, который, как они считают, не соответствует давидовскому идеалу. (Есть только один пункт, в котором, похоже, сходятся все пророчества: мессия будет человеком, а не божественной сущностью. Вера в божественного мессию противоречила всему, что представляет собой иудаизм, и именно поэтому все без исключения тексты древнееврейской Библии, говорящие о мессии, рисуют его вершащим свои дела на земле, а не на небесах.) Итак, если кто-то хотел, чтобы его кандидат на роль мессии соответствовал этой запутанной пророческой традиции, ему прежде всего следовало решить, на какие из текстов, устных преданий, народных легенд и сказок он хочет ориентироваться. Ответ на этот вопрос во многом зависел от того, что требовалось сказать о самом мессии.
У Матфея Иисус бежит в Египет, чтобы укрыться от приказа Ирода, не потому, что таковой приказ имел место в реальности, а потому, что так выполняется пророчество Осии: «Я… из Египта вызвал сына Моего» (Ос. 11. 1). Этот сюжет не подразумевает изложения фактов из жизни Иисуса, он должен раскрыть следующую истину: Иисус — это новый Моисей, который пережил истребление сынов Израиля, устроенное фараоном, и пришел из Египта с новым законом от Бога (Исх. 1. 22).
У Луки Иисус появляется на свет в Вифлееме не потому, что он действительно там родился, но в соответствии со словами пророка Михея: «И ты, Вифлеем… из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле» (Мих. 5. 2). Лука подразумевает, что Иисус — это новый царь Давид, возведенный на трон Господень, чтобы править Землей Обетованной. Попросту говоря, евангельские тексты о детстве Иисуса не являются историческими повествованиями и не должны были так восприниматься. Это богословские заявления о том, что Иисус является помазанником Божьим. Потомком царя Давида. Обещанным мессией.