По совету врачей, мы выбрали для отдыха маленькое селение, утопающее в зелени пихт и сосен, расположенное в защищенной от ветров долине, богатой минеральными источниками. Мы поселились в пансионате, который содержали мать и дочь, и сразу почувствовали, что здесь нам будет не до отдыха. Хозяйка оказалась родом из Чехословакии и обратилась к Лизе по-чешски: «Я вижу по Вашей обуви, мадам, что Вы из моей страны! Только наша способная нация может делать такую прекрасную обувь!» Хозяйка радостно суетилась. Тут же представила новых жильцов своей дочери Рите, женщине немногим старше 30 лет. Рита заверила нас, что они с мамой создадут все условия для нашего отдыха.
Как мы ни старались уйти от общения с Ритой и ее матерью, придерживаться в беседах только нейтральных тем и не вызывать к себе интереса, однако нам не всегда это удавалось. В ведении матери были комнаты, а Рита хозяйничала на кухне и в столовой, куда нам предстояло являться на завтрак, обед и ужин.
Рита заботилась не только о питании отдыхающих, но и всячески старалась их развлекать. Однажды она предложила познакомить нас с человеком, которого охарактеризовала так: «Богатый фабрикант, имеет несколько автомашин, много знает. С ним вам будет интересно, одни вы будете скучать, так как я занята по хозяйству и не смогу вам уделять нужного внимания».
Последнее замечание вполне устраивало нас, но в то же время насторожило, почему Рита старается нам кого-то представить и с кем-то познакомить?.. Мы еще не знали, что в таких пансионатах это принято, что хозяева стараются перезнакомить гостей в интересах отдыхающих, и поэтому сообщение Риты восприняли с опасением.
Через несколько дней во время ужина Рита поставила на стол не два, как обычно, а три прибора, добавила к меню бутылку хорошего вина. Затем она подвела к столу пожилого мужчину, представила его и спросила: не будем ли мы против совместного ужина? Нам не оставалось ничего другого, как доброжелательно отнестись к неожиданному знакомству.
Мы привыкли давать своим знакомым прозвища и нового знакомого за его розовые щеки решили назвать «Тюльпаном». Последний оказался интересным собеседником, энергичным, экспансивным, но в то же время добрым и даже сентиментальным человеком. Несмотря на свои 62 года, он был всегда бодр и свеж, выглядел не старше 45 лет. Он был коммерсантом, что сблизило его с нами. У Тюльпана была небольшая фабрика и немало знакомых среди влиятельных людей из самых разных слоев общества. Это для нас представляло оперативный интерес.
Тюльпан познакомил нас с богатым графом-виноделом, брат которого был членом местного парламента. Сам граф владел английским языком и в первые годы после войны даже работал переводчиком у американцев. Он пригласил всех к себе в гости в старинный замок, в подвалах которого вызревало вино, прославленное во всей Европе, познакомил со своей семьей.
Отдыхая на курорте, мы не только знакомились с интересными людьми, но и готовились к обмену паспортов. Мы решили испробовать действие воды местного минерального источника. Капнув на одну букву, мы увидели, как вода магически и волшебно «съедает» написанное. Вода оказалась поистине волшебной…
На отдыхе мы получили письмо, в котором Куница писал о своем желании работать вместе со мной на правах компаньона фирмы и о предстоящих перспективах в торговле.
Возвратившись в Берн, мы вызвали на встречу «соседей» — так мы окрестили работников нашей резидентуры — для решения вопросов о вступлении в фирму и об обмене паспортов. На первых порах, во время оседания, мы не имели прямой радиосвязи с Центром, так как условия жизни еще не позволяли нам приобрести приемную аппаратуру.
За день до встречи с «соседями» мы еще раз переговорили с владельцами фирмы, выяснили их задолженность и вопрос о принятии меня в компаньоны. Куница и Соболь предупредили, что их знакомая из паспортного отдела в ближайшее время переходит на другую работу и с обменом паспортов следует поторопиться.
По условиям явки мы отправились на встречу с «соседями». В назначенное время к нам подошел незнакомый человек невысокого роста и обратился со словами пароля. По дороге он назвал меня «другом», а Лизу — «матушкой», и мы с этой встречи стали его называть «Матушкой», не зная его настоящего имени.
Нас пригласили в машину «соседей», в которой сидел молодой брюнет, он объяснил: «Работать будем в машине». Брюнета мы назвали «Шахом», он стал расспрашивать о нашей жизни, потом заговорил о напряженной международной обстановке, о сложной агентурно-оперативной ситуации в этом городе, подчеркивая, что личные встречи должны быть крайне редкими.