— Сколько денег вы вложили во всё это, — то ли поразилась, то ли задала я вопрос. Но если это и прозвучало вопросом, то риторическим.
А Антон ответил коротко и просто:
— Миллионы. — И что-то такое мне послышалось в его голосе, не горделивое, не хвалебное, словно это был груз от пройденного и свершённого, и я взглянула на него с любопытством, но он стоял, как скала, прямой и отчуждённый, но спустя секунду спохватился, встряхнулся, а когда мы вышли на третьем этаже, даже рассказывать принялся.
— Это была моя идея изначально. Я купил гостиничный комплекс «Советский», он к тому моменту окончательно пришёл в упадок, разваливался в буквальном смысле, сплошные убытки, и чтобы эти самые убытки хоть как-то покрыть, город решил его продать на торгах. Не скажу, что было много желающих развалюху купить, поэтому и себя умным и проворным назвать не могу. Сейчас я назвал бы это глупостью, но я его купил, и уже после понял, что на кредитах далеко не уеду. Одни брал, другие отдавал, и на реставрацию денег не оставалось, как город крутился — лишь бы всё не рухнуло, так и я. При этом я чётко знал, что хочу здесь видеть, и когда судьба нас с Борей свела, идею ему свою поведал. Он сразу загорелся, он настолько нуждался в райском уголке для себя, что не сомневался вообще. Я передал ему права на половину комплекса, и мы начали воплощать задуманное. Понадобилось пять лет.
Мы прошли по узкому коридору, застеленному ковровой дорожкой, и остановились перед двухстворчатыми дубовыми дверями. Я воспользовалась моментом и взглянула Антону в лицо.
— Всё так, как ты мечтал?
Вот тут он улыбнулся.
— Даже круче. К нам едут со всего Центрального региона, Лера. И людям нравится. Разве это не главное?
— Не знаю, — честно призналась я.
Он распахнул передо мной двери, я вошла и поняла, что это не совсем то, чего я ожидала. На рабочий кабинет это совсем не было похоже, скорее уж обжитой, но всё-таки гостиничный номер-люкс. Просторная гостиная, мягкая мебель, пушистый ковёр на полу. Стены увешаны картинами, а на полке над искусственным камином семейные фото в рамках. И только напротив окна с тяжёлыми парчовыми шторами, массивный дубовый стол с настольной лампой, телефонами и компьютером. Всё аккуратно разложено, и только посередине стола дорогая шариковая ручка с золотым колпачком и… связка ключей с брелком от машины. При виде неё, у меня внутри похолодело, признаюсь честно. Будто хозяин лишь вышел отсюда ненадолго и вот-вот вернётся. Я поторопилась отвернуться. Смотрела на картины, заглянула в распахнутую дверь, что вела в спальню с идеально заправленной двуспальной кроватью на столбиках, потом подошла к камину, чтобы взглянуть на фотографии. Ни одной новой: свадебная, уже успевшая потускнеть, где отец ещё молодой и подтянутый, таким я его почти не помнила; на другой Алиса, совсем ребёнок, девочка лет пяти, с букетом ромашек в руках; и на третьей она же, но уже повзрослевшая, в платье в пол, видимо, на школьном выпускном. Я дотронулась до одного из снимков, зачем-то передвинула, а потом резко отвернулась.
— Он здесь жил?
— Последние полтора года практически постоянно. С Мариной они не ладили.
— Ничего удивительного, — негромко проговорила я.
Антон услышал и переспросил:
— Почему?
— А какой жене понравится, что муж обустроил себе гнёздышко в таком месте, как «Чёртово колесо»? И ты сам мне говорил, что у него была любовница из здешних.
Антон хмыкнул.
— Ты сочувствуешь Марине.
— А почему я не могу ей сочувствовать чисто по-женски? Измены мужа никого не могут сделать счастливыми.
На это Антон отвечать не стал, по гостиной прошёлся, но я понимала, что он продолжает за мной наблюдать. Я же окну отошла, отвела рукой штору и выглянула наружу, из окна был шикарный вид на Волгу и пристань «Колеса», с его яхтами, катерами и цветным куполом-навесом. И совсем не ожидала от Антона следующих слов.
— Это теперь твой номер. Можешь, здесь всё переделать.
Я обернулась, взглянула непонимающе.
— Зачем он мне?
— Ты не хочешь?
— Ты думаешь, я стану часто здесь бывать?
— А вдруг?
— Вряд ли. К тому же, ты сам говорил, что хочешь купить мою долю.
— Это неважно. У тебя должен быть свой номер.
— Этот?
— Ты чувствуешь себя неловко здесь? Лера, мы всё переделаем.
Я обвела взглядом гостиную, взгляд поневоле остановился на письменном столе, на связке ключей, и я головой покачала.