— Ух ты… а как же его хрен?
— Опять эта приземленная практичность, миссис Кейн. Из вас вышел бы великолепный собеседник, который подавал бы реплики старому эсхатологу вроде меня.
— У меня был папик, который такой фигней занимался. Я с него вдвое брала.
— И поделом, — отозвался Юла. — Что до означенного органа, то благодаря многим странным обстоятельствам, он был удален и сохранен, и тут не последнюю роль сыграла афера тогда еще молодого доктора Хью Сколько-Даша из Техаса. В конечном итоге он оказался в руках федералов, потом его потеряли в зарождающейся «Витессе», и нашелся он лишь случайно, когда доктор Тад напился с Олли Подридой.
— Помнишь, как Миз-младший упоминал про тяжкую религиозную фазу? — спросил Юла у Чистотца. — Это побочное действие моего влияния. Короче говоря, много лет спустя он обнаружил, что орган попал к Олли, поэтому мы с Лемоном попытались его купить, а когда Подрида отказался от сделки, мне пришлось его выкрасть.
— Но откуда у вас вообще такая мысль взялась? — спросил Шериф.
— Ее подал мне доктор Тад. Вот что происходит, когда создаешь людей с нуля или инъекцией «Вдохновения»: они, в свою очередь, изменяют тебя самого. Он придавал большое значение объединению сексуального начала человека с ангелическим началом духовного существа, а я понял, что как раз к этому и ведут мои труды над Слепым Лемоном. Свою силу эта инкарнация Лемона черпает из душ Роберта Джонсона и Бесси Смит[102]. А еще в нем много от колдовства. Боюсь, письмена у тебя на спине вызваны как раз темной, магической составляющей уравнения.
— О чем вы? — удивился Чистотец, чувствуя, как буквы жгут ему спину.
— Твое новое тело было без всяких отметин, но твоя сила, твой внутренний огонь заключены именно в этом увечье. Бог живет в деталях, — улыбнулся Юла.
Глава 2
Конфликт реинкарнаций
— Поэтому вы так со мной поступили? — прошептал Чистотец, оттягивая балахон, чтобы стали видны неровные буквы, вырезанные у него на спине.
— Ух ты! — присвистнула Мэгги.
— Да вы сумасшедший! — охнул Шериф. — И еще называете его своим сыном!
Юла сидел с каменным лицом.
— Я и не надеялся, что вы с миссис Кейн поймете. У вас нет необходимого программного обеспечения, чтобы меня понять, ведь вы только загружаете его, пока мы разговариваем. Поэтому не стану говорить, как мне это было мучительно. А что до тебя… — Он повернулся к Чистотцу. — Ты со временем поймешь, если уже отчасти не понял. Изначально отметины оставил твой приемный отец в твоей прошлой жизни. Боль глубоко в тебя въелась, но эту муку ты превратил в источник энергии. Я не смог бы принести твою душу из Урагана и вселить в это тело, не вернув отметины, чтобы ты получил доступ к той же энергии.
— Что за суеверная чепуха! — воскликнул Шериф.
— Вы говорите как косный старик, Шериф. Всегда есть место для науки и религии, а еще для магии. Наша война — серьезный конфликт, который требует объединения старого и нового и не позволяет пренебрегать даже малостью.
— Так вы покалечили меня, — прохрипел Чистотец, буквы жгли ему спину, — чтобы превратить в оружие? И в моей прошлой жизни…
— Тебя родила юная проститутка. Ей было приблизительно столько же, сколько миссис Кейн сейчас, отец неизвестен. Это было в Питтсбурге. Тот город тоже у нас общий. Она связалась со священником-расстригой. У него была пара-тройка маний. И ты послужил фокусом для его психоза. Он убил ее и пытал тебя. Но ты выжил, а потом нашел свою дорогу в мире — и ко мне.
— Надо же, какое счастливое, защищенное детство! — фыркнул Шериф. — Один квазиотец тебя терзает, другой над тобой экспериментирует!
— Вам лучше не дразнить меня, Шериф. Как вы сами сказали, вы пришли сюда за ответами для своего друга. Я даю их. Держите себя в руках.
102
Роберт Лерой Джонсон (1911–1938) — один из самых известных и влиятельных блюзменов; считается «дедушкой рок-н-ролла», чей стиль игры на гитаре оказал влияние на многих музыкантов, включая «Лед Зеппелин», Боба Дилана, «Ролинг стоунс» и Эрика Клэптона. Бесси Смит (1898–1937) — певица, одна из лучших исполнительниц блюза за всю его историю.