— Звучит… ужасно, — промямлил Чистотец.
Они вышли к ржавому подъемнику, какие можно встретить в старых шахтах.
— Ницше дал знаменитый совет: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, как бы самому не стать чудовищем». Вот только он упустил добавить, что, если победишь чудовище, непременно уподобишься побежденному.
Подъемник задрожал на цепях, и они стали спускаться в черный каменный колодец.
— А другого пути нет?
— Это и есть другой. Без тьмы нет и путешествия.
— Но я не хочу их терять! — застонал Чистотец.
— Как я и сказал, — нахмурился Юла, — не я выбрал мою задачу, она выбрала меня. И тебя тоже.
Спустившись по затянутой стальной сеткой шахте, подъемник остановился на каменном островке посреди подземной заводи. Тускло поблескивала вода, а за ней переливался калейдоскопом огней парк аттракционов, жутковатая музыка каллиопы эхом отдавалась от сводов.
Юла вывел его из подъемника.
— Есть одна старая пословица, которую я изобрел: «Господь дал нам потери, лишь бы наполнить нас». Я должен вот это потерять, — сказал он, указывая на разукрашенные лампы, льющие слезы света по стенам пещеры. — Мою науку, мою магию, мои изобретения. Ты должен потерять свою человечность, свою способность к сочувствию и сопереживанию, свою мужественность и свою смелость. Лемон должен потерять целительную силу блюза, свой гений импровизатора и свой дар бытия. Разум, сердце и душа — вместе мы станем чем-то большим, окончательным синтезом.
Юла подвел Чистотца к кромке воды, и на мгновение Чистотцу показалось, что он пойдет прямо по ней, но Юла остановился.
— Знаешь пароль? — спросил он.
— А должен? — ответил вопросом на вопрос Чистотец.
— Опустоши свой разум. Расплавься, как свет на воде.
Чистотец закрыл глаза и сосредоточился на музыке каллиопы.
— «Placebo Domino in regione vivorum»[107], — нараспев произнес он.
И когда открыл глаза, вода забурлила. Из глубин поднимались, выстраиваясь по спирали вокруг островка, опаловые лица, точь-в-точь камни на переправе. Все лица были его собственные.
— Браво. А теперь, когда ты научился слову, посмотрим, сможешь ли ты идти.
Все лица, кроме первого, канули под воду. Юла ступил на него, потом сделал следующий шаг прямо на воду, и всякий раз очередное лицо возникало у него под ногой. Так он пересек заводь, ни разу не помешкав и не оступившись. Как только он оказался на причале карнавала, лица снова скрылись под водой.
— Верь в себя, — крикнул Юла. — Верь в то, что ступенька будет под ногой.
Чистотец прищурился на фигуру Юлы, черным силуэтом проступавшую на фоне огней. Он посмотрел на воду, где разглаживались морщинки последних волн. Потом снял мокасины, подобрал балахон и прыгнул.
Глава 4
Дым и зеркала
Отфыркиваясь и пуская фонтанчики воды, Чистотец видел, что Юла злится, но к тому времени, когда он достиг островка, властелин Лабиринта уже совладал с собой.
— Обязательно надо делать все по-своему, да? — сказал Юла, подавая ему руку, чтобы помочь выбраться на берег.
Запрыгнув без его помощи, Чистотец ответил:
— Я прямо-таки видел, как, идя по лицам, падаю или, еще хуже, замираю на каком-нибудь камне, как перепуганный ребенок.
— Так, значит, самый большой твой страх — уязвимость, зависимость?
— Если уж на то пошло, я внял твоему совету. Ты сказал, верь в себя. Когда я над этим задумался, мне стало очевидно, что лица-камни тут скорее декорация, чем для переправы.
С видом одновременно довольным и обиженным Юла указал на царство заводных игрушек.
— Ты как будто не удивлен, — сказал он. — Можно подумать, ты такого ожидал.
— Я ожидал, что ты захочешь, чтобы я удивился.
— Я себя выдал, — сказал Юла и поспешно пошел вперед мимо фарфорового полицейского с головой «сохатого»[108] и стеклянной матроны на шарнирах, гулявших по саду из граммофонных труб. — Но, думаю, ты еще удивишься.
— У вас тут прекрасный парк аттракционов, — признал Чистотец.
— Скорее уж бессмыслиц, — отозвался Юла. — Единственный в своем роде.
Чистотец знал, что от него ожидают вопроса, но был слишком занят собственными мыслями. Скользя взглядом по каруселям и аттракционам, он на сей раз испытал лишь печаль, пропитавшую фантазии, — горечь, вычурную, как музыка каллиопы. Подобный мирок создается, чтобы люди получали от него удовольствие. Но кому предназначено это царство диковин? Или это механическая версия Мирного Дола, золотая клетка для развращенных марионеток?
107
Латинская фраза, встречающаяся в «Вульгате» (Псалтирь, 114:9), может быть переведена как «Благоугожду пред Господом во стране живых»; в русском синодальном переводе Псалма 114 дана очень приблизительно: «Буду ходить пред лицом Господним на земле живых» (114:9).
108
Имеется в виду член партии, основанной в 1912 г. Теодором Рузвельтом и получившей прозвище «партии сохатого».