Появились двое мужчин и женщина в белых лабораторных халатах.
— Я доктор Миедо из Лимы, — представился один из врачей. Между белых, как сахарный тростник, зубов у него отравленной стрелкой торчала мятная зубочистка.
— А я доктор Пинджрапол из Калькутты, — объявила, громко шмыгнув носом, женщина. Руки у нее были такие, словно бы их пришили от другого тела, и между пальцами проступала рубиновая сыпь.
— Доктор Шекангуан, — представился китаец и моргнул тяжелыми янтарными веками.
— А вы откуда? — поинтересовался Чистотец.
— Последнее место работы — «Американская ассоциация планирования семьи» по соседству, — прошипел китаец.
— Вы ведь за бесплатным завтраком пришли, верно? — улыбнулся доктор Миедо, то втягивая зубочистку, то снова выталкивая ее языком.
Доктор Пинджрапол хлопнула в ладоши, и две сестры проводили Чистотца за занавеску.
— Отличный образец, — заявила она.
— Да, — кивнул доктор Миедо. — Право первого выбора дадим нашему другу мистеру Брэнду. Посмотрим, что он готов заплатить за чудненькую здоровенькую печень.
— О да! — прошипел доктор Шекангуан.
Медсестры провели Чистотца через батарею диагностических терминалов, после оставили ждать в приемной: по всей очевидности, когда-то это была веранда роскошного плавучего ресторана с видом на реку, но теперь пустые пространства между столбиками затянули прозрачным пластиком. Здесь к нему, трясясь всем телом, подошел дряхлый старичок.
— Г-говяжьи с-сосиски к-кончились. О-остались лишь алаллеганские свиные. В-вкусная с-с-сарделька. К-кровяная к-колбаска, о-очень пии-тательная.
— Кровяную… колбаску! — буркнул Чистотец.
— В чем проблема, Торгол? — спросил, выскользнув из-за пластиковой перегородки, доктор Шекангуан. — Веди себя хорошо, не то лекарств не получишь.
Удаляясь, Торгол трясся так, что казалось, вот-вот развалится на части.
— М-да, — хмыкнул доктор Шекангуан. — Результаты обследования у вас блестящие. Как насчет того, чтобы отложить завтрак и приготовиться к операции? У нас уже несколько покупателей на очереди. Не хотите продать печень или сердце?
— Печень? Сердце? У человека только одна печень и только одно сердце, — ответил Чистотец.
— Вот именно, — улыбнулся доктор Шекангуан, показав зубы ровные, как косточки в маджонге. — Вот почему они так дорого стоят, если, конечно, они у вас здоровые и генетически чистые. Мы гарантируем, что сумма будет выплачена любому лицу по вашему выбору.
— Вы думаете, я хочу умереть? Продать свои органы за деньги? Бред какой-то!
— Ну же, не надо поспешных выводов, — не унимался доктор Шекангуан, похлопывая Чистотца по руке и наливая ему чашку кофе из термоса.
Чистотец уже собирался отпить кофе, когда заметил, как из кухни выглядывает Торгол. Несчастный трясся так, что рука у Чистотца тоже невольно заходила ходуном, и в результате он плеснул кофе на колени доктору Шекангуану.
— Ох, извините! — воскликнул Чистотец.
Нетвердой походкой подошел Торгол с губкой, пропитанной очень холодной водой, — приложенная к паху доктора, она заставила его издать новый вопль и метнуться в недра клиники.
— Н-не п-пей к-кофе! — брызжа слюной, пролопотал Торгол. — Т-там с-снотворное! С-скорее!
Притащив Чистотца на кухню, он толкнул склизкую дверь черного хода, которая вела в проулок. Чистотец переступил порог и был таков еще до того, как ему пришло в голову задать хоть какие-нибудь вопросы.
— Торгол, — моргнул, входя мгновение спустя в кухню, доктор Шекангуан в чистых штанах. — Тебе и в самом деле не следовало его отпускать. Мы только что договорились о замечательной цене за его органы.
— И-извините, н-но…
— Будет, Торгол, будет, — прошипел доктор, доставая шприц. — Так вот, мы пообещали мистеру Брэнду печень. А мы всегда выполняем обещания.
Глава 5
Сын и тень
Арета Найтингейл сидела у себя в палатке, потягивая кофе и лелея комплекс вины, унять которую не смог даже психостимулирующий парик «гейша». «Жучок», который они спрятали в одежде Чистотца, работал, и Широкая Частота уже доложил, что светловолосый гость сатьяграхов благополучно добрался до Питтсбурга. Да, «Забвение-6» остановило мозговой смерч, но кто знает, какой ущерб оно само причинило? Сейчас трансвестит пыталась представить себе состояние Чистотца и как он отнесется к письму, в котором от него требуют связаться с Джулианом Динглером… Да и не выбросил ли он его вообще?