— С ней все будет в порядке, — кивнула Карна. — Скорей. Остальные близко.
Чистотец попытался встать, оглядывая окружающее и столпившихся вокруг людей. Один был крупным негром в длинном балахоне, который, однако, не скрывал наползающие друг на друга татуировки. Рядом с ним стояли кубинка с азиатскими глазами и лишенная бедер пероксидная блондинка в марлевой маске, казавшаяся, невзирая на блестки на веках, исхудалой и больной. Остальные двое оказались парой геев: один молочно-шоколадный, другой — белый, как кодеин.
Катафалк остановился у забора нефтезавода «Феникс» к северу от Лик-Крика. От мусорных костров в лагере беженцев неподалеку поднимался черный дым. Дома здесь состояли из ящиков или листов гофрированного железа, сложенных в вигвамы. Возле привязанной цепями к кипарису собачьей будки копошились дети-мутанты. Рядом с катафалком стояла видавшая лучшие времена тяжелая фура, на боку у нее жирными золотыми буквами значилось: «…КАРАВАН ХАРИЗМА — Центр Богослужения Духовного Боя, Хантингтон, Западная Виргиния». На ступеньке кабины сидел черноволосый мужик с римским носом, в сапогах с железными набойками, штанах литейщика и черной косухе.
Сорвав половое покрытие катафалка, Карна выпустила пошатывающуюся Кокомо, на которой оказались парик а-ля Клеопатра, серьги, похожие на спутниковые тарелки, и лоснящаяся куртка баскетбольного клуба «Пейсерс» поверх джинсов и переливчатой рубашки. Как только девушка заметила Чистотца, ее лишайниково-зеленые глаза заблестели жизнью, и она задвигала бедрами в безошибочной имитации «уби дуби».
Нахмурившись, мужик с патрицианским носом спрыгнул со ступенек фуры и подошел ближе.
— Это Кокомо… — пробормотала Карна. — И…
— Чистотец, — закончил за нее Чистотец.
Морщины на лбу патриция собрались теснее.
— Джейкоб, — сказал он.
— Отвезешь их туда, куда им нужно в Техасе? — спросила Карна.
— Если доберемся так далеко, — невыразительно ответил Джейкоб. — Сажай их в кузов, Печеньице, — обратился он к здоровяку-негру.
Негр махнул Чистотцу и Кокомо следовать за ним.
— А ты? — окликнул Чистотец Карну. — Ты с нами поедешь?
— Нет, — качнула головой рыжая. — Моя карта ведет в другом направлении. Позаботься о ней.
— Обязательно! — крикнул Чистотец. Кокомо висла на нем, целовала его. — Спасибо.
— Один бог знает, что с ними случится, — занервничала Карна, как только парочка исчезла в кузове.
— Я их отвезу куда надо, — сказал Джейкоб. — Ты тоже могла бы поехать.
— Надо же кому-то отвечать за исчезновение девушки.
— Тебе ничего не грозит? После такого-то?
— Ты что, правда за меня беспокоишься?
— Иначе не спрашивал бы.
— А ты? С тобой все будет в порядке?
— Ты что, правда за меня беспокоишься?
— Беспокоилась и буду беспокоиться, Джейк.
— Я не вернусь.
— Знаю.
— Ты уверена… ты не… не можешь?
— Единственное, в чем я уверена, Джейк, это в том, что была не права, виня тебя в смерти Мириам. Ты сделал то, во что верил. А мне горе застило глаза. Прости меня.
— Еще извиняешься! — вздохнул Джейкоб. — Если бы я позволил ее лечить… она была бы жива. Мы, возможно, расстались бы, но она была бы жива. Я…
— Ты верил, что Господь о ней позаботится. Возможно, именно это и произошло. Ее смерть могла нас сблизить, а я воспользовалась ею, чтобы сбежать. Прости меня, Джейк.
— Я… прощаю, — ответил Джейкоб, шмыгая носом от дыма с мусорных костров. Адамово яблоко у него дернулось, но на сердце было легко — как не бывало уже многие годы. — Береги себя.
— Ты тоже, — ответила Карна и поднялась на цыпочки, чтобы его поцеловать.
Фура стартовала с ревом, в облаке песка и мусора. К хижинам притащился смуглый мужик на начальной стадии болезни Нанга, с разнесенным из обреза трупиком то ли зайца, то ли собачки. На помощь ему подползла закутанная в вуаль женщина. Карна как раз садилась за руль катафалка, когда пришла в себя Хака. На сей раз рыжая вкатила товарке укол, а не удар карате в живот, но действие получилось сходное. Как только тело Хаки обмякло, Карна, ухнув от натуги, погрузила ее в гроб. К тому времени одичавшие начали проявлять любопытство, поэтому она вытащила из-под сиденья ручной гранатомет «дарк рейн» с плечевым упором.