Команда Гонзалеса арестовала всех четверых, привезла на базу и передала в руки начальства. На выполнение задания ушло ровно пятнадцать минут. Гонзалес заверил Кейти и Зейтуна, что только это входило в круг их обязанностей. Он никогда не был в «Кэмп-Грейхаунд» и лишь понаслышке знал, что там устроена временная тюрьма. Никто из команды не позаботился о том, чтобы опечатать дом на Клэборн или собрать улики. И потом никто из них ни разу туда не возвращался.
За время пребывания в Новом Орлеане Гонзалес всего дважды принимал участие в задержаниях — этот арест был первым по счету; все остальные операции были связаны с поиском и спасением пострадавших. Десять минут спустя, после того как четверо арестованных были доставлены на базу, Гонзалес уже в другой лодке отправился искать попавших в беду людей.
У Гонзалеса спросили, что он чувствует теперь, узнав, что Абдулрахман Зейтун, немолодой бизнесмен и отец четверых детей, отсидел месяц в тюрьме строгого режима. Гонзалес, судя по всему, сожалел о случившемся.
— Если он невиновен, я чувствую себя ужасно, — ответил он. — Скажу честно: мне бы не хотелось оказаться на его месте.
Гонзалес говорил, как должна работать система: полицейские проводят расследование и аресты, а затем дело поступает в судебные инстанции. В нормальных условиях, если люди невиновны, заверял он, им бы позволили позвонить и дали возможность выйти под залог.
— Им обязаны были разрешить один телефонный звонок, — сказал он.
Найти Лиму оказалось сложнее; хорошо еще, что он не уехал куда-нибудь далеко. Он ушел из полицейского управления Нового Орлеана в 2005 году и переехал в Шривпорт, штат Луизиана.
Лима знал, что Зейтун и его товарищи сидели в тюрьме. С делом Зейтуна он был знаком, так как получил уведомление из суда, когда Кейти и Зейтун подали иск. Сколько времени другие провели за решеткой, ему было неизвестно. Лима сразу же заявил, что не имел никакого отношения к тюремному заключению: он только арестовал подозреваемых.
В 2005 году Лима жил в доме площадью пять тысяч квадратных футов на Наполеон-авеню. Во время и после «Катрины» он с другими членами семьи оставался там, охраняя дом от грабителей. В доме были два генератора и достаточный запас воды и продуктов, чтобы продержаться три недели. Вдобавок у Лимы был целый арсенал: более сорока пистолетов и автоматических винтовок. Днем он вместе с полицейскими и национальными гвардейцами прочесывал город, спасая жителей. Каждый день он встречался с другими представителями правоохранительных органов, и они составляли план дальнейших действий, деля между собой обязанности и территорию.
У солдат Национальной гвардии было полно бензина, но кое в чем они испытывали недостаток. Лима и другие полицейские взламывали небольшие магазинчики и брали там сигареты и жевательный табак, которые обменивали на бензин. Большинство гвардейцев, сказал Лима, жевали табак и курили «Мальборо», так что подобные сделки были на руку тем и другим. Лима считал грабеж необходимой частью работы. Бензин, по его словам, позволил им спасти многие жизни. А еще был нужен лично ему для домашних генераторов. Если не удавалось найти гвардейцев с бензином, Лима сливал его из легковых автомобилей и грузовиков. Сказал, что у него еще долго болело горло из-за того, что приходилось отсасывать бензин.
— В городе царил сплошной бардак, — сказал он.
Как-то раз во время очередного рейда на моторной лодке Лима увидел четырех человек, выносящих что-то из «Волгринс»[21]. Их ждала бело-голубая моторка, в которую они погрузили награбленное. С Лимой были всего два спасателя, поэтому он не рискнул преследовать мародеров, но взял их на заметку. И продолжил объезд района; повсюду он натыкался на трупы и разъяренных жителей, многие из которых были вооружены.
— Я был тогда сам не свой, — сказал он.
Два дня спустя, проезжая мимо дома на Клэборн-авеню, Лима заметил давешнюю моторку, привязанную к столбу веранды, и поспешил на базу на пересечении Наполеон и Сент-Чарлз. Там он собрал команду из полицейских и военных. Все были «вооружены до зубов» пистолетами и винтовками М-16. Лима не был знаком ни с четырьмя мужчинами, ни с женщиной, которые отправились с ним на задание. В аэролодке они поплыли к дому на Клэборн. Руководил операцией Лима.
Войдя в дом, они увидели на обеденном столе груду — ворованных, как им показалось, — вещей. В доме находились четверо мужчин; вещи на столе и мужчины выглядели подозрительно. Лима не сомневался, что это те самые люди, которых он видел выходящими из «Волгринс»; их арестовали и повезли на базу.