Они подъехали к полукруглой площади перед вокзалом, забитой патрульными машинами, армейскими «хамви», джипами и другой военной техникой.
— Как ты? — спросила Кейти.
— Не особенно, — ответил Зейтун.
Они припарковались и некоторое время просидели в машине.
— Ну что, готов? — спросила Кейти. Она рвалась в бой.
Зейтун открыл дверь. Они пошли к вокзалу. При входе стояли два солдата.
— Прошу тебя, ничего не говори, — сказал Зейтун жене.
— Не буду, — ответила Кейти, хотя и кипела от гнева.
— Пожалуйста, молчи, — повторил Зейтун свою просьбу. Он много раз ее предупреждал, что или его, или их обоих могут посадить за решетку. Произойти может все что угодно. Как уже и произошло.
По мере приближения к вокзалу, Зейтуна начала бить нервная дрожь.
— Пожалуйста, только не заводись, — сказал он. — Не нагнетай.
— Хорошо, хорошо, — ответила Кейти.
Они прошли мимо дюжины военных и вошли внутрь. В здании вокзала все выглядело так, как при Зейтуне. Впервые в жизни ему захотелось быть невидимкой. Он шел за Кейти, опустив голову и пряча лицо — ведь рядом могли оказаться его тюремщики.
Их остановили два солдата. Они общупали Зейтуна и проверили сумку Кейти. Потом попросили обоих пройти через металлоискатель. Зейтун осмотрелся, ища знакомые лица.
Их направили к ряду стульев в том же месте, где Зейтуна допрашивали, и велели дожидаться помощника окружного прокурора. Зейтуну не терпелось убраться отсюда как можно скорее. Очень уж знакомой выглядела ситуация; не было уверенности, что его не задержат.
Пока они ждали, к ним подошел человек с магнитофоном. Сказал, что он корреспондент из Голландии, что его друга ночь продержали в клетке и только что освободили. И стал расспрашивать Кейти с Зейтуном, зачем они сюда пришли. Кейти, не раздумывая, стала рассказывать, что ее муж был незаконно арестован, его посадили в тюрьму строгого режима, где продержали двадцать три дня, и теперь они хотят получить назад его личные вещи.
— Отойди от них!
Кейти подняла глаза. Женщина-офицер, лет пятидесяти, в камуфляжной форме. Смотрит на них волком, орет на голландца.
— Убирайся отсюда, — приказала она ему. — Интервью закончено. — Потом повернулась к двум солдатам Национальной гвардии: — Если этот человек здесь снова появится, арестуйте его и посадите в клетку.
Солдаты направились к журналисту.
Кейти вскочила и подбежала к женщине.
— Вы что, хотите лишить меня свободы слова? Интересно! Сначала забрали мужа, не разрешали с ним увидеться и даже говорить по телефону, а теперь право свободно говорить отнимаете? Черта с два! Вы вообще-то слыхали про свободу слова?
Женщина отвернулась и приказала удалить голландца из здания вокзала. Двое солдат проводили его к двери и выпустили наружу.
Подошел помощник окружного прокурора, приземистый белый мужчина, спросил, чем он может им помочь. Кейти сказала, что они хотят забрать бумажник ее мужа. Помощник прокурора отвел их в сувенирный киоск, превращенный в офис. Киоск — стеклянный куб в середине зала — был увешан футболками с рекламой Марди Гра и заставлен пепельницами. Кейти и Зейтун обрисовали ситуацию. Помощник прокурора сказал, что ему очень жаль, но бумажник проходит в деле как улика. Кейти взорвалась:
— Улика? Как водительские права могут быть уликой? Вы же знаете, как моего мужа зовут! Зачем вам права? Бумажник — не орудие преступления!
Помощник прокурора вздохнул:
— Я вам искренне сочувствую, но без разрешения окружного прокурора вы их не получите.
— Вы имеете в виду Эдди Джордана? — спросила Кейти. — Где он?
— Его здесь нет.
— Когда он появится? — спросила Кейти.
Помощник не знал.
Кейти и Зейтун вышли в зал, не особенно понимая, что делать дальше, как вдруг увидели через окно стоящего снаружи Эдди Джордана в окружении журналистов.
Кейти решительно направилась к прокурору. На нем был костюм-тройка.