Наш станок стоит на самой высокой точке, выше только бесконечные штабеля горбылей, бревен, горы опилок. Укладывает их, как правило, весь лагерь — в выходные дни организуют что-то вроде воскресника. Но нам, как рекордистам, дают все-таки раз в месяц отдыхать. По производству шпал и процентам выработки мы находимся на первом месте в Советском Союзе, не знаю, среди зеков или вообще, и существует ли такой завод, где работают одни вольнонаемные, но гонка ужасная — положение и парабеллум обязывают.
С нашей высоты виден почти весь завод — повсюду люди копошатся, пилят, таскают руками и лебедками, ворочают попарно рычагами и вагами метровой толщины бревна, закатывают их в штабеля высотой с трехэтажный дом. Недавно здесь работали малолетки, и один из них, которого избил бригадир, спрятался в штабелях, хотел бежать после работы, когда снимут с вышек конвой — ночью ведь зона пустует. Но вечером на поверке обнаружили исчезновение одного зека, перерыли всю зону, даже разгрузили готовый эшелон шпал, однако виновника переполоха нашли только на второе утро. Из-за поисков у нас неожиданно оказался выходной день, а беглец, хоть и не достиг своей цели, все же отомстил бригадиру, его посадили в БУР, а потом отправили первым эшелоном — за такой простой пощады не дают никому!
Плоты занимают половину ширины реки. На самых крайних стоят передвижные вышки, оттуда следят за водной поверхностью. Да, тут свобода близка, какие-нибудь сто двадцать метров воды, а на той стороне тайга, зеленый друг беглеца. Однако теперь осень, вода холодная, уже поздно жить в лесу, начинаются дожди, заморозки, дважды выпадал снежок…
Руки в брезентовых рукавицах болят. Для шпал выбирают самое хорошее дерево, заготовки настолько мощны, что часто из одной выходят две, а то и три шпалы — чулымский лес очень крупный — соответственно тяжелы и горбыли!
Станок вдруг замолкает, Франкашвили ругается и в который раз подтягивает болты зажимов, они то и дело расшатываются в последние дни, а механику все некогда! Давлеев спрятался за кучей горбылей и курит украдкой. Если его заметят, неделя в карцере обеспечена — такие горы огнеопасного материала! Недавно приезжал на свидание брат Давлеева, майор, Герой Советского Союза, оставил ему самосад и толокно.
Замок зажимов отремонтирован, от работы опять стало жарко, но мы не снимаем телогреек— мера предосторожности на случай удара бревном. Вдруг крик Комарова:
— Едут, ребята! — Со своего поста на самом верху он первым увидел дрезину с обедом.
Обедаем мы по очереди: мое рабочее место занял Давлеев, за Франкашвили встал Мекаберидзе. Он ростом с меня, но выглядит коротышкой из-за чудовищной ширины плеч, которые буквально давят его фигуру. Мы не обращаем внимания на «общую зону», которая выстроилась в очередь у полевой кухни — нас кормят отдельно, дежурный надзиратель знает весь политбур в лицо. Рецидивисты из второго барака сидят в другом месте и едят не спеша. Они на вспомогательных работах, много из них не выколотишь, спасибо, вообще что-то делают.
Раньше рецидивистов держали почти на положении общей зоны, но недавно обнаружили подкоп — запретка находилась в каких-нибудь двадцати пяти метрах от барака. Они, наверно, ушли бы, но как раз под вышкой осела земля. Когда начальник режима полез в подземный, хорошо крепленый ход и вдруг вылез в бараке, зачинщики побега, поняв, что затея провалилась, набросились на капитана с ножами. Тому нельзя отказать в мужестве — шутка ли, одному сунуться через подкоп к бандитам, которые его навряд ли встретят с букетом роз! Ему посчастливилось: успел выскочить из ямы, замаскированной половицами, и застрелить первого нападавшего. Для верности он прикончил еще двоих, хотя, как после выяснилось, один из убитых о подкопе и не подозревал — его посадили в БУР всего час назад за то, что обругал нарядчика. Подкоп завалили, вдоль заграждения врыли в землю толстую металлическую сетку на глубину до пяти метров и запретили уголовникам шататься по зоне.
Нам накладывают миски с верхом, мы быстро проглатываем еще и дополнительное «производственное» блюдо, которое отпускают рекордистам за счет шпалозавода, обычно котлетку или запеканку, и, выпив чай, спешим обратно. Теперь моя очередь работать за Давлеева.