Крик Бегемота, пронзительно взвывшего от боли, из глаз которого потекла кровь, слился с возмущенным возгласом Марии.
Котенкин резко рванул на себя дверь, рывком выкинул Бегемота и в следующее мгновенье сжал правой рукой горло Марии. Первое время она извивалась, царапала его руки, но подскочивший Бегемот со всей силы нанес удар по незащищенному животу девушки. Затем, прижавшись к ее выпуклой упругой попке, по-звериному засопел…
Через некоторое время он в изнеможении упал на траву, зажимая глаз окровавленной рукой.
Людоед с отвращением посмотрел на него и процедил сквозь зубы:
— Ну что, скотина, удовлетворился?
Бегемот ничего не ответил. Он разорвал марочку[32] и перевязал свой глаз, который не успела выцарапать полячка, а потом спросил:
— Она еще жива?
— Аут! — мрачно изрек Людоед.
— Что же теперь будем делать? Ведь она же иностранка, да еще отец ее важная персона.
— Раньше надо было думать об этом, осел! Почему ты мне об этом сразу не сказал, ишак?! — в бешенстве заорал Людоед, вытаскивая выкидной, красиво инкрустированный нож, медленно приближаясь к Бегемоту.
— Игорь, Игорек, ты что? Ты что?! — заорал он, — не спеши меня убивать. Мы что-нибудь придумаем. Пойми, ведь моя смерть тебе ничего не даст.
«Пожалуй, верно», — подумал Котенкин. Но, чтобы как-то разрядить себя, он с силой воткнул нож в бедро Бегемота, из которого струей хлынула кровь, и швырнул его на траву. Тот дико заорал.
— Будешь поумней в следующий раз, уродина, — успокоившись, прохрипел Людоед. — А теперь давай выкладывай, что ты хочешь придумать, — когда тот перевязал порванной рубашкой свою ногу.
— Мы посадим ее за руль и столкнем машину в пропасть. Она взорвется, и никаких следов не останется.
— А номера?
— Мы их запросто поменяем, — произнес Бегемот, обрадовавшись своему избавлению от смерти, — у меня в загашнике есть другие номера.
— Твое счастье, — угрюмо произнес Котенкин, — но прежде забери дурку из машины.
Людоед нетерпеливо вырвал ее из рук Бегемота и раскрыл: на землю высылалась целая куча стодолларовых ассигнаций…
Глава восемнадцатая
Виноградов был прав. Отдел сбыта завода химичил и химичил «по-черному». Когда Осинин вежливо попросил сотрудницу отдела сбыта показать ему кондуит по реализации готовой продукции, та, занятая подкрашиванием своих толстых губ, жеманно ответила, что подобные документы, мол, не положено показывать всяким приезжим.
— Покажите мне, пожалуйста, вашу фондовую книгу по карбиду кальция, — обратился он требовательно к начальнику отдела сбыта.
— Вы здесь все равно ничего интересного не найдете, пожалуйста, если хотите, — протянула ему журнал начальница.
В кондуите этом был полный ералаш, все зачеркнуто, перечеркнуто, некоторые предприятия вроде бы ничего не получали, а на поверку оказывалось, что получали. Но одно было ясно, что Туркменснабсбыт и Узбекснабсбыт полностью получили продукцию, а другие организации, в том числе трест Осинина, оказались в роли докучливых пасынков.
— Так почему же им можно? А нам нет? — ткнул пальцем в журнал Осинин.
— А вы сами за себя отвечайте, — зло брякнула начальница. — Они вовремя получили, а вы ушами прохлопали.
— Так что, у вас здесь все на шап-шарап? Кто раньше встал, того и сапог, что ли?
— Чего-чего? — не поняла начальница. Виктор понял, что спорить и что-то доказывать здесь было бесполезно, и он резко сказал:
— Разберемся. В обкоме партии вам разъяснят! — И ушел, хлопнув дверью.
В отделе сбыта он выведал домашний телефон начальницы и решил применить к ней все дозволенные и недозволенные методы.
Из номера своей гостиницы на следующий день ровно в шесть часов утра он позвонил заведующей отдела сбыта в городе Темиртау и как ни в чем не бывало невинным голосом проговорил:
— Доброе утро! Гюльнара Абдурахмановна, вы уже проснулись?
— Да, а кто это? — недовольно проурчали в трубке.
— Это Осинин, замдиректора треста. Простите, я не понял вчера, почему вы нам не хотите отгрузить карбид кальция? Мы ведь вам тоже что-нибудь пришлем. Правда, у нас нет арбузов и дынь, как в Туркмении или Узбекистане.
— Вы почему звоните домой? Вы почему звоните в такую рань? — возмутилась женщина. — Прямо хулиганство настоящее.
— Извините, всю ночь не спал, все думаю, как бы «выбить» у вас свою законную продукцию. Больше не буду так рано звонить. Уж извините, пожалуйста.
— У вас все равно ничего не получится, — зло рявкнула начальница и бросила трубку.
На следующий день в двенадцать часов ночи Осинин снова набрал номер телефона начальника отдела сбыта и вежливо спросил:
— Простите, как у нас успехи, я не рано вас побеспокоил?
— Это опять вы? — снова возмутилась Гюльнара Абдурахмановна, — почему так поздно звоните?
— Но вы же не велели рано звонить, — кротко отвечал Осинин, косматя[33] под дурачка. — Вот я и звоню вам, как вы просили. Что там по отгрузке карбида?
— Больше мне домой не звоните, у меня есть рабочий телефон.
— Да, но рабочий у вас постоянно занят, и к вам не так-то просто дозвониться даже домой, это не моя прихоть, поверьте мне.
Несколько дней подряд Осинин «терроризировал» по телефону начальницу отдела сбыта, а заодно и замдиректора Фабрикантова.
В справочном бюро он узнал также его домашний телефон и даже место его проживания. Когда Фабрикантов перестал брать дома трубку, Осинин подъехал к нему прямо домой вечером, но дома оказалась лишь его жена, молодая, добрая, очень приятная женщина.
— Простите, здесь живет Фабрикантов?
— Да, да, проходите пожалуйста. Чай будете?
— Да, не против.
— А может, покушаете что-нибудь?
— Вообще бы не отказался.
— Вы — приятель Петра Семеновича? — приятно улыбнулась женщина, и на ее гладкой ухоженной щечке обозначилась очаровательная ямочка.
— Не совсем. Я приехал сюда в командировку.
— Понятно. Относительно карбида кальция?
— А вы откуда знаете? — удивленно-наигранно спросил Виктор.
— Так я же ведь работаю старшим инженером в ОТИЗе в заводоуправлении, — ответила Фабрикантова, поправляя свои красивые каштановые волосы, уложенные в модную прическу. — Меня, между прочим, зовут Наталья Васильевна, — она улыбнулась, показав ровные красивые зубы. — Вы знаете, муж так сильно устает! Эти снабженцы-"толкачи" буквально его атакуют.
Виктор почти украдкой оглядел квартиру, обстановка в ней была великолепная, поражало обилие антиквариата и многочисленных безделушек, половина из которых, видимо, презентовалась «благодарными» клиентами.
— Может быть, вы мне чем-нибудь поможете, Наталья Васильевна? А я бы для ваших сотрудников организовал путевки в санаторий; а хотите, я вам достану золотую цепочку? — вдруг пришла ему в голову шальная мысль.
— О, это было бы неплохо, сейчас так тяжело все достать, а у вас что, связи с ювелирторгом?
— Да, — соврал Осинин.
Золото и красивые ювелирные изделия были большим дефицитом. Очереди за ними были страшными. Люди записывались с ночи, в очереди устраивались даже драки.
— Я могу вам еще дубленку достать, если хотите, — предложил осмелевший Виктор.
— Да, вы знаете, мне лично не надо, а вот дочери бы не помешала.
— А какой у нее размер?
— 44 — 46. Она учится в Ленинграде. Только знаете, чтобы не очень дорогой была.
— Конечно, конечно, — старался солидно говорить Осинин, — у меня на базе есть связи.
В это время послышались шаги, и на пороге появился хозяин.
— А я к вам на минутку, Петр Семенович, — радушно улыбаясь и вставая, протянул ему руку Осинин.