– Я по вашей вине осталась без кавалера, – пришла ему на помощь Стана. – И поэтому вы просто обязаны…
– О, конечно, – подхватил Радко, – я просто обязан исправить свою вину и поэтому приглашаю вас на танец…
Стане показалось, что он с облегчением выдохнул, наконец-то произнеся эти страшные слова, и поспешно обхватил её за талию. Стана вложила свою ладонь в его.
Оказывается, можно так танцевать – упоительно, когда от прикосновений… кавалера кружится голова, когда его рука на талии жжёт через тонкую ткань платья, и когда он убирает эту руку, чтобы она могла выполнить разворот, в том месте становится холодно. А пальцы другой руки то касаются её пальцев, то отпускают. Разворот, отход, подход – и снова, скрывая поспешность, вложить свои пальцы в его ладонь…
Танец кончился. Радко отвёл Стану к кружку преподавателей и явно хотел остаться с ней, но тут начался следующий танец, и между ним и Станой быстро просочилась студентка какого-то старшего курса.
– Господин Радомир, – радостно улыбнулась она, – вы, наверно, хотите пригласить меня на танец…
Стана засмеялась. Простолюдинки не стеснялись и охотились на кавалеров. Потому что закончат они учиться, разъедутся по городам и весям, и балов в их жизни вряд ли больше случится. Поэтому ловили удовольствие сейчас.
– Ну, раз господин Радомир хочет вас пригласить, – не стала спасать она Радко, – то не буду вам мешать.
Лицо Радко энтузиазма не выразило, но он, как галантный кавалер, повёл новую партнёршу танцевать. Стана немного понаблюдала за ним издалека, а затем выскользнула из зала. Быстро огляделась по сторонам, сбросила нарядные туфельки, подхватила их в руку, второй рукой подобрала юбку платья и помчалась к преподавательским покоям переодеваться. А то промедлит она – и простолюдины всё спляшут и выпьют без неё.
На улице было темно, весело и, несмотря на небольшой морозец, жарко. В центре площадки горел костёр, музыканты играли кто на чём умел, не всегда то, что надо, но это никого не беспокоило, студенты как раз выстраивали круг вокруг костра. Кто-то командовал: «Строимся мальчик-девочка», кто-то спрашивал: «Я мальчик или девочка?» Начинали считать, на чьём месте он стоит, сбивались, перестраивались и снова сбивались. Наконец разобрались, построились, и Стана поняла, что стоит на месте мальчика, а парень рядом с ней – на месте девочки. Они поменялись, в другом конце круга кто-то тоже поменялся. Какой-то знаток танцев прокричал: «Мальчики направо, девочки налево», кто-то сквозь хохот возмутился, мол, чего это девочки налево, музыканты заиграли и танцоры взялись за руки
Два шага вперёд, подскок. Два шага назад, притоп. Снова два шага вперёд и подскок, снова два шага назад и притоп. Кто-то громко скомандовал: «Девочки». Отпустить руки и крутануться вокруг соседа… чтобы столкнуться с какой-то девушкой. Несколько мгновений, чтобы разобраться, кто из них перепутал право и лево, посмеяться и поспешно бежать на своё место. Снова взяться за руки, снова подскок, притоп, снова крутануться вокруг следующего соседа, на этот раз не перепутав направление. Взяться за руки, два шага вперёд, подскок, два шага назад, притоп, зычная команда: «Мальчики» – и парни крутанулись через девушек. Недалеко от Станы кто-то столкнулся…
А потом, когда после нескольких туров в очередной раз прозвучала команда: «Мальчики», мимо Станы крутанулся Радко.
Стана вытаращила глаза, он тоже – и сбился с танца. Она дёрнула его за руку, чтобы вернуть в круг, ноги сами выполнили необходимые два шага вперёд – подскок, два шага назад – притоп, и толкнула Радко дальше.
Танец пошёл своим чередом. Только теперь стало не просто весело, а упоительно весело. Радко тоже здесь, и ничего, что с каждым туром танца расстояние между ними становится всё больше и больше. Ведь с другой стороны круга оно, наоборот, сокращается…
А когда поздно ночью, наплясавшись по самое не могу, переиграв во все игры и попрыгав через костёр, помятые, местами побитые, пьяные и счастливые Стана и Радко ввалились в преподавательские покои, их ждало тяжёлое известие. Пока они веселились, из Милешова, города в моравском Приморье, прискакал гонец и сообщил, что в городе выявлено несколько случаев чумы.
Веселье сняло как рукой.
«Несколько случаев чумы» почти наверняка означают «несколько десятков случаев в уже запущенной форме». И хорошо если не «несколько сотен». И если она в Милешове, значит, рано или поздно будет и во всей Мораве.
Потому что лекарства против чумы – такого, которым можно было бы напоить всех, – нет.
Двадцать пять лет назад чума вспыхнула в Лежице, одном из моравских городов. Тогдашний князь, отличаясь решительным нравом, велел взять Лежицу в осаду и никого не выпускать. Даже здоровых, без признаков болезни. А кто попытается бежать – расстреливать без разбору, даже грудных детей.
Решение тяжёлое, правильное и жестокое. Люди, которые ещё были здоровы, не могли покинуть город и были обречены заразиться и умереть. Солдаты, стоявшие в осаде и видавшие войны и убийства, а теперь вынужденные расстреливать беззащитных женщин и детей, сходили с ума, накладывали на себя руки и спивались. Флориан, княжеский маг, у которого в Лежице жила вся семья, попытался воспользоваться своим положением и добиться разрешения покинуть им город, обещая, что они будут жить в лесу и не пойдут к людям, но бесполезно. Князь был неумолим. Тогда Флориан убил и князя, и княгиню, и старшего из княжичей, и бежал в Лежицу. Новый молодой князь не обладал волей своего отца, солдаты, почувствовав слабину, разбежались, и толпы людей, уже больных, но ещё без признаков болезни, хлынули во все концы Моравы…
Никто не знает теперь, как и когда Флориан изобрёл зелье от чумы. Одни говорят, что, приехав в Лежицу и обнаружив всю семью уже мёртвой, он от горя поймал озарение и придумал лекарство. Другие – что у него уже были наработки и что он пытался уговорить князя дать ему испытать их на людях, но князь не согласился. Как там было на самом деле, неизвестно. Но тогда его лекарство – из дешёвых и распространённых ингредиентов и готовящееся в течение суток – смогло остановить мор и спасти тысячи, а может, и миллионы жизней.
Только Флориан был убийцей княжеской семьи, и молодой князь жаждал мести. За поимку Флориана была объявлена награда, по всей Мораве ловили и убивали его учеников, и в конце концов поймали и убили его самого. Чтобы потом выяснить, что рецепт противочумного зелья умер вместе с ним, потому что он разослал рецепт только своим ученикам, которые и готовили лекарство, допуская своих учеников и подмастерий только к некоторым операциям. Записей не сохранилось, ученики учеников и их подмастерья, знавшие только отдельные операции приготовления, восстановить рецепт не смогли. Когда же обнаружили тайную лабораторию Флориана, там нашли и рецепт – включавший более пятидесяти ингредиентов, половина из которых были редкими и дорогостоящими, и долговременные операции, что растягивало приготовление зелья на месяц, в то время как история сохранила сведения, что оно готовилось в течение суток.
Расшифровывать рецепт пытались по всякому – и вычёркивая дорогие ингредиенты и длительные операции, и пытаясь смещать действия, проводимые с ингредиентами, на другие ингредиенты – ничего. За двадцать пять лет на основе рецепта удалось получить с десяток новых зелий, начиная от потрав тараканов или вшей и кончая красителями для тканей, но лекарства от чумы, пусть бы и не такого сильного, как у Флориана, нет…
Подарки вручали и получали уже не в праздничном настроении. Александр к удивлению Станы преподнёс ей серебряный браслет и толкнул речь, что он надеется и на дальнейшее плодотворное сотрудничество с ней.
– Готовься, – хмыкнул Радко, когда Александр степенно удалился, – что скоро он пошлёт тебя ещё куда-нибудь.
– Я подтекст поняла, – кивнула Стана.
Радко вручил ей тёплый дорожный плащ, пропитанный составами, которые не давали ему быстро промокать, а Стана подарила Радко бутыль противопростудной настойки, которую последнюю седмицу готовила лично.