Александр вспыхнул:
– Если ты намекаешь на себя, то я разбираюсь в алхимии не хуже твоего, а может, и лучше. Потому что тебе вбивали в голову, что «это должно быть так, а это – так», и ты не посмотришь, что можно и не так.
Стана удержалась от того, чтобы закатить глаза. Хотя слова Александра зацепили её – не так чтобы за живое, но слушать такое было обидно.
– Нет, – она постаралась сказать это спокойным тоном. – Я намекаю не на себя. У меня и без ваших опытов работы хватает. А на любого студента старших курсов.
– Мне не нужно, – отмёл Александр, – чтобы какой-нибудь тупоголовый студент перехватил у меня открытие. За изобретение лекарства от чумы князь пожалует наследный аристократический титул на ранг выше того, какой носит изобретатель.
Стана отступила от него на шаг.
– То есть ты, – уточнила она, – хочешь изобрести лекарство от чумы, только чтобы получить титул виконта?
– Ну и денег, конечно, – кивнул Александр. – Ты простолюдинка, тебе не понять, как обидно быть всего лишь ненаследным бароном. И когда всякие маркизы и графы смотрят на тебя почти как на простолюдина.
Стана не нашла, что на это ответить. Она помолчала, глядя на него, потом развернулась и молча пошла к выходу.
– Я достану зубы серпента и щупальца воздушных медуз, ваше благородие.
– Я что-то не так сказал? – несколько растерялся Александр, почувствовав, что не то.
Она остановилась и чуть повернула к нему лицо:
– Нет, ваше благородие, всё так.
Он богатый аристократ, что с него взять. Его предки не умирали в последний мор от чумы, потому что у них было лекарство. И сейчас и у Александра, и у всех его родственников наверняка есть полный набор ингредиентов, необходимых для изготовления этого лекарства. Ему не грозит похоронить своих близких и потерять всех, кого любил.
Что двигало Флорианом двадцать пять лет назад, доподлинно не известно: может, отчаяние и желание спасти семью, может, экспериментаторство, может, и жажда власти – этого уже не узнать. Но он спас Мораву, и его мотивы не имеют значения.
Поэтому пусть Александр изобретает зелье от чумы для того, чтобы стать наследным виконтом. Если его изобретение спасёт Мораву, его мотивы тоже не будут иметь значения.
На постоялом дворе было сыро, темно и практически пусто. Стана, которой в поисках гнезда серпента пришлось проползать на пузе в сумме не одну версту, отмылась и отстиралась в тёплой воде, заказала у трактирщика горшочек тушёных овощей и кувшин горячего компота, устроилась за дальним столом у окна, разложила на нём листы с переписанным рецептом противочумного зелья и вооружилась графитовым карандашом.
История сохранила сведения, что то лекарство включало в себя часто встречающиеся ингредиенты и готовилось в течение суток. Поэтому всякие когти дракона, щупальца воздушных медуз и моровые грибы она вычеркнула. Из пятидесяти трёх пунктов осталось тридцать два, хотя из этих тридцати двух ещё пять она бы тоже вычеркнула, потому что та же печень гуля хоть и не считается редким ингредиентом, но всё же не настолько часто попадается, чтобы её хватило на миллионы порций. Потом Стана вычеркнула те позиции, в которых требовались длительные, больше двух суток, операции. Пунктов стало ещё на пятнадцать меньше. Из оставшихся семнадцати пришлось вычеркнуть шесть, действия над которыми были бессмысленными и уничтожали исходный ингредиент. Из оставшихся одиннадцати – два, которые взаимно нейтрализовали друг друга.
И в итоге осталось девять пунктов, из которых лекарство от чумы не получится никак…
Вернувшись в университет и вручив Александру зубы серпента и щупальца воздушных медуз, Стана пошла в библиотеку и попросила что-нибудь об исследованиях рецепта Флориана; получила две книги и три старых лабораторных журнала и отправилась к себе в покои.
Начав читать, она сразу же поняла, что все исследователи начинали работать с рецептом Флориана именно так, как начала она – с вычёркивания позиций, которые казались лишними, и в итоге получали примерно тот же список ингредиентов, который получила и она. Тоже, как и она, приходили к выводу, что из них каши не сваришь, то есть противочумного зелья не изготовишь, и приступали к поиску аналогов для редких ингредиентов.
Стана не стала изобретать телегу, снова сходила в библиотеку, набрала справочников и тоже принялась выписывать дешёвые аналоги для дорогих ингредиентов. И сразу поняла, что это гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд, потому что у каждого ингредиента обычно несколько свойств и, соответственно, аналогов получалось несколько в зависимости от того, какое свойство требуется. И если в случае, например, тех же зубов серпента было ясно, что из него нужно извлечь вытяжку, стимулирующую иммунитет, а не яд для потрав, то что нужно от тех же секвойных желудей? Яд? Он годился для лечения некоторых болезней, хоть и с побочными эффектами. Противоядие? Оно тоже лечило некоторые болезни. Вяжущие и противовоспалительные свойства? И они были нужны при некоторых болезнях.
С выпиской аналогов она просидела до позднего вечера. А потом задумалась, что делать дальше. Потому что дальше почти все исследователи скатывались к одному – поиску путём проб и ошибок. Кто-то игнорировал глупые, на их взгляд операции. Кто-то смещал ингредиенты и операции, и применял, например, для паслёна действия, написанные для чёрной гнили. Кто-то ещё что-нибудь. Стана подпёрла голову рукой, посмотрела на получившийся объёмный список аналогов и вычеркнула несколько повторившихся позиций. Легче не стало. Новых идей тоже не появилось.
Стана зевнула, закрыла книги и убрала записи. Завтра нужно будет подумать на свежую голову.
Однако завтра с самого утра прискакал княжеский гонец с приказом – имеющихся алхимиков, магов-природников, целителей и лекарей направить в Приморье для помощи тамошним целителям, лекарям, алхимикам и магам. Деканы собрали студентов старших курсов, зачитали им приказ и пояснили, что приказа отправлять студентов нет, но они могут поехать добровольно, и у них времени до вечера, чтобы принять решение. Всех алхимиков, природников, целителей и лекарей ректор собрал отдельно, тоже зачитал приказ и сказал по одному алхимику, природнику, целителю и лекарю оставить в университете, а остальные поедут. Кого оставить – пусть решают сами или тянут жребий. Времени – тоже до вечера.
– Толку-то там от целителей… – совсем невесело заметил главный целитель.
Целители были незаменимы при травмах, но при обычных болезнях могли разве что диагноз поставить, и то не всегда. Ну и чуть-чуть стимулировать собственные силы организма. Тоже не всегда.
– Да и от лекарей тоже, – так же невесело согласился один из лекарей. – Проку от нас, если лекарства нет?
Условная польза была разве что от алхимиков с природниками: алхимики варили слабые зелья, природники их чуть-чуть усиливали. Но спасти человека эти зелья могли, только если организму лишь чуть-чуть не хватало сил, чтобы справиться самому…
Александр сразу заявил, что он не поедет, потому что у него тут и студенты, и лаборатория, и он не может всё это бросить. Ему попытались возражать, что пан Сокол, природный маг, уже старый, и ему тяжело ехать, но Александр привёл довод, что как преподаватель Александр лучше его, и тренирует студентов лучше, а к тому же он проводит опыты, нужные для победы над чумой.
Ему никто не ответил. Потому что каждый хотел оказаться незаменимым именно здесь, далеко от мора. Но ни у кого больше не хватило решимости вслух признать собственный эгоизм…
– Что ж, – понял ректор, вставая. – Значит, жребий.
Только Стане вдруг показалось, что на какое-то мгновение она увидела призрак отца.
… Он умер от чумы за полгода до её рождения. Мать рассказывала, что он болел долго, в какой-то момент даже появилась надежда, что выкарабкается. Но он не выкарабкался. Умер у беременной жены на руках – за два дня до того, как Флориан испытал на больных своё лекарство, оказавшееся действенным…