Я аккуратно поставил пузырёк на стол.
– Достаточно веская причина?
Он с отвращением покачал головой:
– Ты рехнулся?
– Вконец, – сказал я. – Иначе у меня ничего бы не получилось.
– Если это зелье взялось оттуда, откуда я думаю…
– Да, Амир. Оно принадлежит самому грозному магу Сарадана.
Я пытливо вглядывался в лицо брата, надеясь, что беспокойство уступит место пониманию. Предвкушению.
– Ты украл зелье у Ядовитого Глаза? Каким чудом ты до сих пор дышишь?
Я пожал плечами:
– Повезло?
Амир бросил мимолетный взгляд на зелье и снова посмотрел на меня. Он сжал зубы, затем расслабился:
– Давай без шуток. Зачем тебе было навлекать на себя такую опасность? – Брат подошёл ко мне и схватил за плечи. Я сжал зубы, чтобы не зашипеть. Рана. – Зачем, Таран? Почему ты вечно ищешь неприятностей на свою голову?
– Как ты не понимаешь? – Я слишком устал, чтобы скрыть разочарование. – Амир, это зелье означает надежду.
Глава 2
Таран
А мир повернулся ко мне спиной и запустил руки в волосы.
– Ты имеешь хотя бы смутное представление, что это зелье делает? Ты же мог принести то, что в мгновение ока уничтожит весь дом!
– О чём спорят мои мальчики? – Баба[2], наш отец, вошёл в комнату, его старая трость негромко, но твёрдо простучала по полу. Ему было тяжело ходить после того, как три года тому назад на него напала группа хассани.
Некоторые восприняли появление Яссина как возможность безвинно притеснять людей. Страдали в основном не маги, а обыватели. Иногда казалось, будто я один не мог смириться с тем, как всё складывалось.
На первый взгляд Баба выглядел обеспеченным человеком. Его волосы длиной до плеч были аккуратно пострижены, башмаки начищены, одежда всегда должным образом постирана. Но стоило присмотреться, и становилось понятно, что всё это было изрядно поношено. Золотистые пуговицы на жилете болтались, низ штанин обтрепался, а по трости бежала трещина.
Его тёмные глаза упёрлись в предмет на столе. Выражение лица осталось неизменным, и поэтому я терпеливо ждал его реакции. Баба оторвал взгляд от пузырька с пульсирующей жидкостью и посмотрел по очереди сначала на Амира, затем на меня.
– Кто ответственен за это?
Всё что угодно было бы лучше этого ледяного спокойного тона. Я лишь жаждал доказать, что Яссина можно одолеть, что мы можем сопротивляться и не должны жить в страхе. Это зелье наверняка стоило невероятных денег, поскольку заниматься магией дозволялось только богатеям.
Баба покачал головой, словно лишь теперь поняв, что вопрос его был излишним.
– Таран, откуда взялось это зелье?
Конечно, он знал, что это моих рук дело. Амир был идеальным сыном. Всегда.
Я сглотнул.
– Яссин Ралек. – Удовлетворение, которое я испытывал от своей победы, отдавало такой же кислятиной, как его имя.
– Воистину, иногда мне кажется, что ты утратил рассудок. – Баба больше не сдерживал гнева. – Как смеешь ты приносить магию в этот дом? – Магия. Подлейшее, позорнейшее слово на всём белом свете. Хуже, чем смерть. Предательство. Ложь. – Ты забыл, что случилось с твоей матерью?
У меня внутри всё перевернулось. Как смеет он приплетать сюда матушку?
– Ты же знаешь, каких денег оно должно стоить! – Я схватил пузырёк со стола и приложил к сердцу. – Баба, вот доказательство того, что ещё остаётся надежда.
– Ты докажешь лишь то, что мы смертны. – Последние остатки его спокойствия как ветром сдуло. – Нас покарают за это, сын, а в худшем случае убьют!
Амир вздрогнул, хотя он-то ни в чём не был виноват. Я держал спину прямо, отказываясь показать, насколько мне было больно.
– Выходит, вам нравится жить в страхе? Эта бутылочка стоит дороже всего, чем мы когда-либо владели. – Я перевёл взгляд с Бабы на Амира. – А это значит, отъезд нам по карману. Переезд в лучшие места.
Я хотел оставить прошлое позади, найти новый дом. У меня перед глазами уже был конечный пункт этого пути. Безмятежное прибежище, где нет места магии.
– Мы могли бы уехать из страны.
Но Баба сказал:
– Ты избавишься от этого зелья сегодня же до ночи. Уничтожь его, зарой, что хочешь с ним сделай. Я никогда больше не хочу его видеть, Таран.
Разочарование в его взгляде и то, как он произнёс моё имя, резануло по мне, как гвоздём по стеклу.
Баба отправился на кухню, бормоча что-то насчёт чая. По полу ему под ноги сиганула крыса, и он запнулся. Зверюга суетливо перебегала от одного шкафа к другому. Почему мы смирились с такой жизнью? Я, во всяком случае, не мог смириться. Я бы предпочёл умереть.