Спасибо войскам 26-й армии.
Спасибо войскам 18-й.
Их действия по спасению окруженной группировки не должны быть забыты.
Тяжелы были гири на весах войны! И не вдруг определишь, какая из них перетянет на весах Истории...
Попытки высших штабов связаться с окружаемыми и окруженными войсками предпринимались вновь и вновь и постепенно обрели отчаянный характер. И вот — последний день июля.
В распоряжении Южного фронта находилась эскадрилья самолетов У-2, или По-2 («кукурузников»). Эскадрилья входила в состав 169 авиаполка гражданской авиации.
31 июля пилот Виктор Шершов и механик Михаил Г. получили задание отвезти пакет в штаб 6-й и 12-й армий в город Умань, вернуться с ответом...
Летчикам полагалось доставлять делегатов связи с пакетами («делегат связи» — так тогда именовался офицер связи), а не просто пакеты. Однако данный случай носил характер чрезвычайный, могли полететь лишь двое, в полете по неизведанному маршруту механик был необходим.
Шли на бреющем, 5—7 метров над землей. Не долетев до Умани километров 30, увидели большое скопление войск и, убедившись, что это наши, произвели посадку на поле.
— Умань в наших руках? — спросил пилот у артиллеристов, как ему показалось, напряженно стоявших у орудия.
— Утром еще была нашей. Улетайте поскорее, разве не видите, подходят ихние танки! Сейчас будем бить...
Самолетик взмыл над полем боя и вскоре приземлился на уманском аэродроме.
Город горел. Шершову выделили полуторку, он помчался в парк Софиевка. Дежурный по штабу принял пакет и вскоре вынес другой — на имя маршала Буденного.
Вылетев из пылающей Умани, самолет взял курс на юг.
Вновь маршрут проходил над скоплением войск. Пыль на дорогах не позволяла различить, свои внизу или противник.
Вдруг мотор стал давать перебои. Шершов почувствовал резкую боль в ноге. Мотор замер. Самолет скапотировал на нескошенную ниву. Пули пронизывали брезентовую камуфлированную обшивку самолета.
Пилот, как ему казалось, быстро пришел в себя, выбрался из-под обломков, окликнул механика. Но Михаила Г. не было возле машины, следы, врезавшиеся в высокую траву, показывали лишь направление его бегства.
Отстреливаясь, Шершов уничтожал пакет. Это ему удалось.
Раненый пилот гражданской авиации был схвачен мотоциклистами, когда от пакета ничего не осталось.
Он хлебнул лиха, а все-таки бежал из-под охраны и направился на восток. Слово «бежал» употреблено мною условно — Шершов ковылял на костылях до самой линии фронта, нашел свой полк и узнал, что механик Михаил Г., бросивший своего пилота, значительно раньше выбрался и явился в часть с рассказом, как погиб его командир.
На основании показаний механика имя Виктора Шершова занесли в потери полка, семье послали «похоронку».
...Виктор Васильевич Шершов и поныне служит в гражданской авиации, учит орлят летать над просторами Сибири. Его самоотверженный труд отмечен орденом Октябрьской Революции.
Ну, а как сложилась судьба механика Михаила Г. и почему я не публикую его фамилии?
Шершов ни в чем не стал обвинять Михаила Г., но само возвращение пилота стало приговором трусу, бросившему раненого командира и товарища. Может быть, хорошо воевал потом человек, проявивший малодушие, но не поднимается у меня рука написать его фамилию в повествовании о героях сорок первого года...
Вероятно, Шершов доставлял очень важное донесение.
Враг не узнал, а теперь уж никто никогда не узнает, что докладывал штаб окруженных войск маршалу Буденному...
Я листаю не труды профессиональных военных историков, а материалы, собранные юными следопытами. Они записали: «В междуречье Большая Виска — Синюха — Ятрань попали в окружение 65 тысяч советских воинов».
Я не встречал этой цифры в печати. Как очевидцу и человеку не совсем военному, мне трудно судить, насколько она точна. Одно могу утверждать, опираясь на вполне достоверные документы: в окружении оказалось более десяти госпиталей, переполненных ранеными. А это уже многие тысячи человек. Вспоминаю: в группе бойцов, которых я и незнакомый мне дотоле старший батальонный комиссар повели в атаку, чтобы вырваться из кольца, раненые составляли подавляющее большинство; они ковыляли в нижнем белье, иные опираясь на розданные им винтовки, как на костыли.
Ну, а что представлял из себя противник?
На этот вопрос ответил следопытам-пионерам генерал-лейтенант Баграт Исакович Арушанян. Вот его письмо, написанное мелким, но твердым почерком. Очень объемистое письмо, и в основе его — большая статья, опубликованная генералом в «Военно-историческом журнале».