Мне кажется, что в рассуждениях о войне, в частности о сорок первом годе, сетуя на наши неудачи, обсуждая задним числом и подчас осуждая тогдашние решения и приказы, мы сплошь да рядом не принимаем во внимание временных, но очень тяжелых для нас успехов врага. Обстановка ведь была критической, положение наше — отчаянным. И прежде чем кого-то или что-то осуждать, следовало бы ответить на главный вопрос: было ли сделано командиром любого ранга и подчиненными, и войсками все, что возможно сделать именно в тех условиях?
Рассматривать окружение в Зеленой браме отдельно от всех прочих событий первого периода войны нельзя — мы не восстановим всей картины и места этих боев на двухтысячекилометровой линии схватки двух миров.
Тяжело было не только на нашем участке, не только на Украине, но и на Севере, и под Ленинградом, враг приближался к Москве, уже была потеряна Прибалтика, оккупирована Белоруссия...
Зеленая брама — всего лишь один из квадратов карты...
Нам было невыносимо тяжко, так же как и другим фронтам, армиям, дивизиям, полкам, батальонам, ротам.
И все же к концу июля 1941 года всему миру стало видно, что рушится гитлеровский план «Барбаросса», рассчитанный на молниеносную победную войну с «большевистской Россией».
Это стало понятно даже опьяненному успехами фашистскому командованию — есть немало подтверждающих документов. Это почувствовали и рассчитывавшие на легкий и прибыльный поход немецкие солдаты. При выходе из окружения я слышал разговор в хате. Один бравый гренадер изрек: «Мы возьмем всю Россию, но в последний советский город войдет последний немецкий солдат», и никто из товарищей по взводу не возразил ему.
Ну, а мы? Что мы думали, что мы чувствовали?
Мы исступленно, свято, бескомпромиссно верили в нашу победу. Никогда так плотно не смыкались судьба Отечества и судьба каждого ее сына.
Участь Франции и других покоренных стран Европы здесь не повторится! — с этой убежденностью бросались мы в неравный бой.
Время — бинокль Истории.
Не перевернутый, уменьшающий, а бинокль в основном своем предназначении. Его увеличительные стекла — последующие события. То, что поначалу кажется обыденным и несущественным, может со временем оказаться огромной величиной, заслоняющей многое из того, что когда-то волновало и даже потрясало нас. Потому-то очевидцу выступать в роли историка сложнее, чем людям, непричастным лично к минувшим событиям, рассматривающим эти события со стороны. И все же я рискну.
Не собираюсь реабилитировать ошибки и смягчать беды 1941 года. Они остаются всенародной драмой. Но за драмой, как известно, последовало торжество Победы, которая никак не далась бы нам без отваги и выдержки защитников Бреста и Лиепаи, Перемышля и Заполярья. Городами-героями названы не только выстоявшие Москва и Ленинград, не только Сталинград, но и, выражаясь старомодным языком, павшие в 1941 году Одесса, Киев. На этом основании я беру на себя смелость называть участников боев у Подвысокого — и тех, кто убит в Зеленой браме, и тех, кто с величайшими муками выбрался из нее,— истинными героями, а не жертвами войны...
В хатах Подвысокого давно погашены огни. Цепочка фонарей освещает улицу, и мимо моего окна проходят обнявшись двое молодых людей, конечно же родившихся много позже событий, заставляющих меня не спать в эту ночь.
Хлопотливые мои хозяева тоже, кажется, не спят, о чем-то тихо разговаривают в смежной комнате, отделенной портьерой. Ведь и они фронтовики. Мое появление в этом доме, наверное, нарушило не только привычный распорядок, а и растревожило души.
Возвращаюсь памятью к 1941 году.
30 июля танковые дивизии Клейста прорвались через Шполу к Новоархангельску, 2 августа они вышли к Первомайску и соединились с 17-й полевой армией. Вокруг группы Понеделина образовалось двойное кольцо.
Командованию Юго-Западного направления еще в середине июля стало ясно, что противник стремится окружить 6-ю и 12-ю армии. Однако разгадать замысел противника — это еще не значит сокрушить его. Были приняты срочные меры: в помощь изнемогающей в боях пехоте направляется 2-й мехкорпус генерала Новосельского. Кстати, это единственное соединение, прибавившееся к войскам 6-й и 12-й армий с начала войны.