Мало что в повседневной жизни Сэма Уолдена свидетельствовало о том, что он — величайший ученый Земли и единственная надежда мира в той странной битве, которая надвигалась на человечество. Старый отшельник-философ мало походил на молодого покорителя атомной энергии, каким он был когда-то. Никто бы не заподозрил в милом старом ворчуне героя.
В дни моей юности мы путешествовали по всему миру. Мы жили бесцельно — просто радовались жизни. Горы, пустыни и море всегда были увлекательным вызовом для меня и доктора, и мы принимали этот вызов, иногда попадая в странные места и странные истории. Но прошло целое десятилетие, с тех пор как мы последний раз покидали наш сельский дом. Наша жизнь стала тихой и спокойной, а мир потерял борца и новатора, каким когда-то был Сэм. Ему было скучно заниматься рутинными вопросами науки и техники. Наука, став сугубо прикладной и прагматичной, перестала интересовать его, пока не наступил кризис и пока Сэм не оказался единственным человеком на Земле, кто смог понять происходящее и справиться с ним.
К концу ХХ века организация промышленного производства достигла совершенства. Работали машины. Люди присутствовали на работе пару часов в день, остальное время было свободно. В мире не было ни богатых ни бедных. Промышленная продукция справедливо распределялась. Все люди были акционерами и получали долю от прибыли, и все были также работниками. Конфликты на почве расы, языка и религии тоже ушли в прошлое. И после мирного покоя этого счастливого, процветающего века на нас обрушилась беда, опасность, казавшаяся непостижимой. В прошлые эпохи нашлись бы тысячи добровольцев для решения проблемы, со всей силой ясных, динамичных умов. Теперь же нашелся только один человек, кто смог понять!
Наверное, поэтому не так уж удивительно, что научные знания приходили в упадок. Люди все еще учились и понимали язык науки. Автоматическое производство требовало того. Однако никто более не стремился к познанию нового, никто не спешил бросить вызов неизвестному. Наука превратилась в музейный экспонат, в памятник самой себе, в бездушный механизм.
Глава II. Девушка и радио
Я СКАЗАЛ УЖЕ, что был мечтателем, живущим в грезах больше, чем в реальном мире. Возможно, мое воображение оказалось аномально развито. Новые миры всегда ожидали меня в грезах, и я мог сбежать туда, когда жизнь становилась скучной или непривлекательной. Фантазии привлекали особой реальностью, настолько детальной, что иногда казалось, что они материальнее окружающего мира.
Истории, вышедшие из-под пера Герберта Уэллса и Жюля Верна, а также писателей-фантастов первой половины ХХ века, имели надо мной странную власть. Я собрал обширную коллекцию древних томов и разодранных журналов, этих старых странных историй, которые читал и перечитывал со страстным интересом. Остальной мир забыл о них с кончиной эпохи развития науки, но я нашел в них бесценную пищу для фантазии.
Психологи говорят, что многие дети имеют воображаемых друзей. Для детей они совершенно реальны — товарищи из страны фантазии. Они обычно исчезают и забываются, когда подросток, ребенок начинает пытаться вписаться в социум, и воображение атрофируется. Так вот я ещё в юности поселил в мире моей мечты невероятную девушку. Это была девушка, с темно-каштановыми волосами, бездонными, сияющими фиолетовыми глазами, ее кожа имела странный зеленоватый отлив, у нее были очень красные губы. Я всегда думал, что она очень красивая, и она была очень реальной для меня.
С течением лет видение нисколько не поблекло! Едва я представил себе Зеленую девушку, как я уже был с ней, в моей фантазии. Именно благодаря ей я всегда был счастлив когда молчал и когда оставался один, это из-за моей мечты я был склонен избегать человеческого общества.
Странный мир мечты, где я поселил ее, был весьма реальным для меня — место странных чудес, иногда чужеродных кошмаров, в которых Зеленая девушка и я проходили рука об руку сквозь череду бесконечных, поразительных приключений. И я был убежден, что это реальный мир, существующий где-то в ином измерении, куда странным образом путешествовал мой разум.
Двадцать лет назад, когда мне было всего пять лет, Зеленая девушка впервые вступила в мир моей мечты. Тогда для моего обучения Сэм соорудил старомодное радио с наушниками. В длинные тихие и теплые ночи Флориды, когда менее снисходительные опекуны загнали бы меня в постель, я сидел в старинных наушниках, изучая эфир, чувствуя, что где-то рядом сокрыты невероятные тайны пространства. Я вслушивался в треск помех, жадно ожидая сигналов с других планет.