Сэм позвал меня, и я шагнул внутрь. Я остановился на пороге в изумлении. Крошечная комнатка была заполнена сложными электрическими аппаратами современной конструкции. Большая часть их была новой и незнакомой для меня. Тут были атомные генераторы, огромные электронные пушки, катушки, коммутаторы, циклотроны, антенны и множество других таинственных приборов. Я сразу увидел, что лаборатория обошлась Сэму в огромную сумму денег и потребовала многих лет напряженного труда.
Сэм, одетый в промасленную спецовку, с залитым потом лицом, сосредоточенно работал над огромным комплексом аппаратуры в центре комнаты. Очевидно, он недавно и поспешно собрал эту установку из подручных материалов и еще не закончил сборку. Письменный стол у стены по-прежнему был завален планами и расчетами, на основе которых она была создана.
Это явно был гидродин, великое изобретение Сэма, сделанное им лет сорок назад, хотя и очень странной конструкции. Гидродин — устройство, использующее реакцию термоядерного синтеза ядер водорода. Водород при этом получается методом электролиза из воды, излишки же водорода и кислород сгорают в цилиндре, приводя в движение нужные механизмы. Получившийся пар вновь подвергается электролизу. Машина столь экономична, что трансокеанскому стратолайнеру хватает для перелета с континента на континент пол пинты воды.
Гидродин был лишь частью новой машины Сэма. К нему прилагались индукционные катушки чудовищных размеров. От них тянулись толстые кабели к электронным пушкам и устройству в шесть футов высотой в форме подковы. Ловкие пальцы Сэма заканчивали монтаж соединений.
— Это займет несколько часов, быстрее никак, — пояснил он, рассеянно глядя в пустоту.
Долгое время я стоял, глядя на него, пока он работал в лихорадочной спешке, полностью поглощенный своим занятием. Я ничего не мог сделать, чтобы помочь ему, и едва мог понять, что он делает. Как странно было оказаться в мире, обреченном на смерть от холода, смотреть, как один одинокий человек пытается спасти его!
Холодный дождь громко барабанил по крыше, и рев моря усилился. Ветер достиг силы шторма, но не было грозы. На улице было темно, как в царстве теней. В лаборатории становилось всё холоднее. Я закрыл двери и включил обогреватель. Затем я сделал чашечку кофе и принес ее Сэму. Тот выпил, рассеянно и молча. Я уселся в кресло и, думаю, уснул.
Глава V. Эфирный шторм
Я ПРИШЕЛ В себя, оттого что Сэм тряс меня за плечи. Я сел, протирая глаза, немного ошеломленный, пытаясь понять, не померещилась ли мне катастрофа. Но когда я посмотрел на усталое и встревоженное лицо старого ученого, я осознал, что это был не сон.
— Я приступил к калибровке, — пояснил Сэм. — Надо, чтобы ты вышел на улицу и посмотрел. Мы должны знать, что именно происходит. Иначе мы можем потерпеть неудачу.
Как только я неловко встал, разминая затекшие мышцы, Сэм тоже поднялся со стула, подошел к сложному комплексу приборов на стене и начал манипулировать переключателями и кнопками.
— Я просто глушу их частоты, — объявил он усталым голосом. — В течение пяти минут мы будем знать. С этими приборами я могу блокировать излучение любой части спектра — от радиоволн до гамма-излучения. Я могу блокировать даже те частоты, о которых наука нашей эпохи знает лишь теоретически! Я проанализировал, нашел длину волны, которая используется нашими врагами, а затем направил мои вибрации против их излучателя. Я надеюсь заглушить их, хотя бы временно.
Через две минуты я стоял снаружи, во мраке, который казался мне реальным, ощутимым. Ледяной ветер по-прежнему завывал над миром, но дождь прекратился. Земля замерзла, и снег хрустел под ногами. Осторожно ступая по снежному ковру, я вышел во двор, думая о страданиях и смерти, что холода уже принесли на Землю, в первый раз осознав, насколько зависит благосостояние человека от капризов природы.
Несколько минут я ждал, замерев в ледяной тьме, но ничего не случалось. Затем началась фантастическая игра света, настоящая буря в эфире!
Слабый живой свет, фиолетовый — счастливая заря возрождения дня! — возник на юге; тонкие туманные всполохи фиолетового пламени блеснули, разрывая невыразимую полночь небес! Фиолетовый пожар замерцал надо мной, всполохи полярного сияния вспыхнули по всем сторонам света! Огни танцевали, колебались, превращались в блестящие острые копья пульсирующего пламени!
А затем фиолетовый стал фоном для пожара многоцветного пламени, охватившего все небо! Неожиданно большое лезвие яркого, пламенно-зеленого света прорезало фиолетовый пылающий полумрак, блеснуло через все небо в удивительном блеске и распалось на сотни пылающих шаров, бриллиантов и изумрудов, которые скатились, оставляя туманный след, к пламени на горизонте!