По позвоночнику Петары пробежала дрожь. Он понятие не имел, кто замешан в убийстве его жены! Это возбуждало!
Она подняла брови и отвернулась от танцевального зала, словно у нее появилась мысль.
— Вы знаете, что я любитель-натуралист, не так ли? — Спросила она.
Наступила следующая партия этой маленькой игры. Нет ничего проще, чем позвать его наверх. Но прежде должен состояться легкий словесный танец, он и станет ключевым. Недавнее возвращение Тамаса из Гурлы — вот хороший предлог.
Тамас отпил из бокала.
— До меня доходили подобные слухи.
Петара чуть качнулась к нему и коснулась его руки.
— А я слышала, вы привезли с войны против Гурлы несколько потрясающих образцов.
— Привез.
— Расскажите, что именно вы привезли?
Он посмотрел в свой бокал.
— Несколько десятков саженцем дерева балоа, например. Не все пережили путешествие. Это замечательное дерево, за день вырастает на целые дюймы. При правильном уходе станет огромным. Но боюсь, что они все умрут в нашем климате. Здесь слишком холодно.
— Деревья? — Спросила Петара, изображая зевоту с намеком на улыбку. — И все?
— Конечно же, нет. Несколько тушек уже препарировано на льду в Университете Адопеста. Барсуки, козы, большие кошки. Пятнадцать видов грызунов. В общем, различные интересные диковинки с той стороны земного шара.
Тамас допил сидр и оглядел вырез платья Петары. Она передвинулась ближе, предоставляя ему лучший вид.
— Ничего живого?
— Кое-что есть. Довольно редкая змея. Зеленая гадюка.
Петара знала об этом от информаторов, но сделала изумленный вид. В мире адроанских натуралистов — это было популярное хобби для аристократов — эта зеленая гадюка была редчайшим гурланским животным, которое можно привезти в эту часть мира. Наверное, она стоило двести тысяч кран. Петара взяла его под руку, опьяняя Тамаса своей экстравагантностью.
— Я должна заполучить такую!
Тамас прищурился.
— Должны? Я бы подарил её вам, если бы она принадлежала мне. Простите.
— Она не ваша?
— Ну, моя. Вот только это подарок. Всё, что я привёз, отправится к Ректору Университета.
— Ректору? Этому старому козлу?
Тамас напрягся.
— Ректор — мой друг.
Он дружил с вице-канцлером Университета? Она не знала этого. Лектор был не более, чем жалким учителем, но всё же он имел кое-какое влияние. Петара может воспользоваться этим.
— Простите. — Петара надула губки. — Я не хотела.
Она придвинулась ещё ближе.
— Нет, нет! — спокойно ответил Тамас. Он поставил стакан на поднос прислуги и впервые нарушил каменное выражение лица, улыбнувшись. — Он старый козел. Но если честно, я не могу отдать гадюку. Лектор очень сильно хочет заполучить её.
— Уверена, университет найдет другую. Сколько они вам заплатили? Я даю вдвое больше!
— Моя леди, дело не в деньгах.
Петара наклонилась вперед.
— Тогда в чём?
— Ну, по-настоящему… — Тамас умолк. Его взгляд вновь опустился к декольте. — По-настоящему это вопрос…
Он вновь замолчал.
— Позвольте мне хотя бы изучить её, — сказала Петара.
Она подавила улыбку. Если она не добьется своего сегодня ночью, то хотя бы её будет греть мысль о том, что фельдмаршал Тамас заикался в разговоре с ней. Восхитительно!
Она продолжила:
— Вы знаете, как они редки. Мне станут завидовать все натуралисты Адро.
— Это очень опасное животное. — Тамас вновь обрёл дар речи.
— Ну же. Я не стану прикасаться к ней. Если вы этого не захотите. — Петара закатила глаза.
Тамас оглядел комнату, будто размышляя над ее просьбой. Она видела, что его щеки зарумянились. Глупый намек дал желаемый эффект.
— Думаю, вы могли бы завтра вечером заглянуть ко мне домой, — прознес Тамас.
Фредерик должен был прийти к ней домой завтра вечером. Но Петара могла отметить эту встречу, или…сделать всё сегодня.
— Уже поздно.
— Посыльный принесет гадюку. Оставим её в ящике, который отнесем наверх, в одну из свободных комнат, где она никому из гостей не будет угрожать. Я правда этого хочу.
Тамас наклонил голову. Его глаза перестали блуждать, он смотрел на Петару с любопытством, словно гадая, флирт это или чудачество.
— Вы уверены?
— Ну конечно!
Они отправили посыльного домой к Тамасу и продолжили пить напитки, негромко продолжая беседу. Через двадцать минут Петера взяла руку Тамаса в свою. Он ничего не сделал, чтобы помешать этому. Через сорок минут он избавился от дурацкой шляпы, передав её прислуге, и положил ладонь Петаре на спину, время от времени опуская её ниже поясницы.