Выбрать главу

И Марк тоже нарисовал большую-пребольшую, зелёную-презелёную кошку. Точь-в-точь как недозрелое яблоко. Одно ухо у неё больше другого, глаза голубые, как у мамы, и очень красивый хвост трубой. Даже не трубой, а дымом, который идёт из трубы.

— Ну и хвост, просто замечательный, — обрадовалась Натали.

— У зелёных кошек всегда такие. А где твоя кошка?

— А я про неё песенку придумала.

— Ну-ка спой!

— Она поётся сперва на мотив «Зелёного кузнечика», а потом «Веселимся, тра-ля-ля».

— Ну давай пой!

В траве сидела кошка, Которая немножко Зелёная была, Зелёная была. Кошка, кошка, кошка — Зелёная в горошку.

Песенка Марку понравилась. И Натали переписала её зелёным фломастером крупными буквами.

Потом брат и сестра развесили свои творения над кроватями. И залюбовались, как всё здорово вышло. И папу с мамой позвали полюбоваться. И всем было очень весело.

А тем временем папин кошачий хоровод стал понемногу меняться: сначала папа что-то убрал, потом что-то добавил, чуть-чуть изменил форму — и вот уже вместо котят в хороводе закружились треугольники, квадраты, ромбы.

Марк и Натали внимательно следили за превращениями. И решили тоже попробовать.

Натали переписала свою песенку оранжевым фломастером и повесила рядом с зелёной. Марк подумал-подумал и пририсовал своей кошке ещё один хвост, похожий на дым из паровоза, — большой, лохматый. Получилось так здорово, что он запрыгал и замяукал от радости и, разыгравшись, закричал:

— А я прыгаю зелёно и мяукаю зелёно!

Папа в оранжевых трусах и коричневой рубашке (носки, как и полагается, рубашке в тон) появился из ванны — он положил отмокать джинсы.

— Так! Так! Так! — начал папа. — Наш дом за городом стоит отпраздновать. Марк, пошли в магазин. Мне нужен советчик.

И папа направился к двери, прихватив по дороге корзинку и сумку для продуктов.

— Папа! — закричала Натали.

— Жиль! — крикнула мама.

— Что случилось?

Ничего особенного, просто папа позабыл надеть брюки. Представляете, папа в оранжевых трусах на лестнице, на улице, в магазине — все так и покатились со смеху (хотя ходят же так на курорте).

Вот и хорошо, посмеяться всегда полезно, а уж после неприятностей тем более.

Наконец папа оделся и ушёл вместе с Марком, всхлипывающим теперь от смеха.

Натали чувствует, что у мамы на сердце кошки скребут: ещё бы, столько трудов насмарку и начинай опять всё сначала. Она подошла к маме и крепко её поцеловала. Мама всё поняла и улыбнулась в ответ.

Они вместе подобрали всех размытых зелёных кошек, выбросили их, вытерли пол, всё помыли, вычистили и расставили по местам.

Только они кончили, как в квартиру ворвался Марк и ещё с порога закричал:

— У нас пикник! Пикник на лужайке!

Он вытащил из сумки и расстелил на ковре большую светло-зелёную клеёнку, всю в жёлтых цветочках и рыжих коровах, которые тупо-претупо на всех глядели.

Натали фыркнула. Мама всплеснула руками.

А Марк радостно повторял:

— Это я придумал! Я сам её выбирал!

Натали убежала и вернулась в купальнике: если уж они на лужайке, можно и позагорать.

Марк тут же вырядился в расшитую африканскую рубашку, её привезли из Нигера бабушка с дедушкой.

Папа надел шорты.

Мама — длинную цветастую юбку.

Притащили пуф, подушки, и всё семейство расселось на лугу.

Маленькие кругленькие помидорчики и жареную курицу можно есть прямо руками. А картошка какая поджаристая! А тут ещё сыр с чесноком и простокваша. О! Да ещё мороженое!

Вот это пир!

Все потонувшие зелёные кошки, которых маме надо нарисовать заново, забыты. Но не забыт дом за городом.

Проекты, планы, предложения так и сыплются!

И вечер проходит прекрасно.

А ведь начался он так неудачно…

Но в семье Эльянов предпочитают не ныть, а смеяться. Это не очень трудно, хотя мало у кого получается. Посмеёшься — и глядишь: всё не так уж плохо, а пожалуй, и вовсе хорошо. И неважно, что и мама, и папа, и Марк, и Натали ещё не скоро смогут устраивать пикники на своей лужайке.

И это будет совсем другая история…

СНЕГ

Слыхали новость? На зимние каникулы вся семья Эльянов едет в горы. Ведь настоящего снега ребята ещё никогда не видели! Марк вертится и скачет, как заводной, — это он, видите ли, тренируется.

— Нельзя же вставать на лыжи без тренировки!