- Чтобы их ликвидировать?
- Чтобы разрешить.
Ну и самоуверенность!
- Я опасаюсь, что в трехпроцентной атмосфере мы получим некомпенсированный ацидоз. Это раз.
- Ты не знаешь, как его ликвидировать?
- Мы умеем ликвидировать только компенсированный.
Мне стоило немалых усилий разговаривать с ним ровно, не повышая голоса. Что, разве он не знает, что мы никогда не имели дело с некомпенсированным ацидозом? Все отлично знает, сам биолог, сам подписывал все отчеты.
Хлебников внимательно рассматривал свой экзотический чернильный прибор. Наконец сказал:
- Сколько тебе нужно времени на изучение литературы?
- Мне не литература нужна, а эксперимент. Литература мне известна.
- Разве тебе недостаточно данных, которые ты почерпнул...
- Нет!
- ...Семьдесят экспериментов!
- По два часа! А мы хотим засадить экипаж в трехпроцентную атмосферу на целый месяц. Я в таких случаях привык полагаться на собственные мозги, а не на чужие.
Он снова посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом. Словно не узнавал.
- Мне показалось, что мы вчера выработали с тобой единую точку зрения по всем вопросам программы... - Ни гнева, ни удивления - просто констатация факта. - Ты являешься начальником лаборатории медико-биологических исследований. - Та же констатация. - Тебе было поручено подготовить четкую, обоснованную и неоспоримо аргументированную программу на вариант "Д". - Я непроизвольно развел руками: действительно, было. - Через час двадцать минут начинается заседание совета института, на которое ты должен явиться не только с указанной программой, но и со списками основного и дублирующего состава экипажей и недостающего медико-технического оборудования и аппаратуры. Так? К одиннадцати документы должны быть отпечатаны в четырех экземплярах. Подписывать принесешь прямо на совет. Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили.
И уже у двери:
- Вместо себя оставишь Сонину. Я с трудом удержал себя от желания обернуться и посмотреть на него: усмехается?
Да, я прекрасно знал, что от меня ждал Хлебников, почему он приехал ко мне прямо с аэродрома. Представлял, что должен был написать - пункт за пунктом. Понимал и почему нужно отбросить варианты "В" и "Г" и сразу начинать с "Д": время и деньги. Главное - время, деньгами, судя по словам Хлебникова, нас больше не ограничивали. А вот время... Все равно вариантом "Б" мы бы не ограничились - это ясно. Кто сказал "а", тот "скажет "б". Кто сказал "б"... И так далее. Это нужно для науки. В этом нет никаких сомнений. Чтобы сделать правильный выбор из чего-то, нужно твердо знать, из чего выбирать. Вариант "Д" для нас неизбежен. Неизбежен логически. Даже если он даст отрицательный результат, - а скорее всего так и будет. Наука в отрицательных результатах нуждается не меньше, чем в положительных. Это аксиома. Вопрос в малом: стоит ли риск цели...
Утром я шел в институт по снежной аллее. Снег наконец перестал валить, но дорожки расчистить еще не успели - только тропки, протоптанные час-полтора назад, прихваченные морозом, скользкие и неровные. Интересно: первыми утром, очевидно, прошли трое - в ряд. Шли, увлеченные беседой, не очень обращая внимание и на сырой, прихваченный ледяной корочкой снег; и на застывшие, придавленные к земле тяжелыми белыми шубами елочки. А потом по их следам пошли остальные - след в след... Старались, по крайней мере. Но кому-то тропки не нравились... Следы перебегали на соседние, так и потянулись по дорожке три будто вырытые ногами канавки, перепутанные цепочками следов. Не так ли и мы разрабатываем свою систему жизнеобеспечения? Что-то заимствуем у одних, идем по одним следам, перебегаем порой на другие - тоже что-то заимствуем, бывает, оказываемся и на третьем чужом следу, а в целом создается впечатление, что прокладываем глубокую, уверенную тропу. Первыми... А если объективно? Провинциальная, хотя и академическая наука. Дело даже не в оборудовании, которого нам вечно не хватает, и даже не в клинике, которую нам организовать не удастся, видно, никогда хотя бы из-за кадров. Где в городе набрать столько специалистов? Дело, как мне кажется, гораздо глубже: не тот масштаб. Есть какие-то проблемы, которые неизбежно должны решаться масштабно, без оглядки на свои возможности.
Это напоминает ситуацию дворника: вот по этой дорожке сейчас надо бы пустить бульдозер - быстрее и во всех отношениях правильней. Но бульдозер по этой дорожке пустить нельзя не только потому, что таковым институт не располагает: сама дорожка, когда-то и кем-то проложенная, не пропустит бульдозер. Сама дорожка рассчитана только на труд дворника. Так и у нас: с самого начала мы прокладываем узкую дорожку, исходя из своих возможностей, узкую, только по собственным силам. И стоит нам теперь чуть-чуть свернуть в сторону, перейти, допустим, на вариант "Д", несколько расширить фронт работ, как мгновенно выясняется, что за этим шагом в сторону для нас - темный лес. Его надо вырубить прежде, чем расширять тропу. И что же нам остается в этой ситуации? Полагаться на чужой опыт, на то, что кто-то уже в аналогичных обстоятельствах шагнул в сторону, ободрался о колючки, но все же убедился, что не страшно - идти можно.
Конечно, пока мы идем впереди. Но скорее чутьем пробираемся, чем зрением, - слишком узкая у нас получилась тропа. Расширить надо. Однако попробуй расширить - это значит остановиться! Вот какие дела...
Так что же тогда меня так мучает? Что мне мешало сесть и написать программу, какая требуется? Какая требуется Хлебникову... Наш "нир" на него едва ли не молится: "Если Григорий Васильевич сказал... Обязательность!" Какая к черту обязательность - просто цепкая хватка, и никаких послаблений ни себе, ни тем более подчиненным. "Найти! Из-под земли достать! Я же русским языком сказал: это нужно сей час. Ясно? Выполняйте". А "сей час" ему нужны были программа и экипаж. Ясная, непогрешимая программа (какие там остановки дыхания? какой там некомпенсированный ацидоз??) и экипаж, во главе которого должен быть опытный врачмужчина с солидным стажем работы на "скорой помощи" и не старше сорока лет. Как в московском эксперименте - это понятно. И почему со стажем на "скорой" - тоже понятно: три процента углекислоты... Выпить вина за рулем можно, но зачем рисковать, когда есть возможность обезопаситься тонизирующими пилюлями? "Я не верю, что у тех двух испытателей, о которых ты читал, останавливалось дыхание. Тут что-то не чисто. Не должно быть этого... А некомпенсированный ацидоз?!. Конечно, о чем спорить, при трех процентах углекислоты риск значительно меньше, однако он же сам отлично знает, как условно это деление на допустимую критическую и опасную зоны! Кемпбелл, если мне не изменяет память, считает допустимой атмосферу в космическом корабле и с пятью процентами углекислоты, а Вигдорчик считает эти пять процентов уже смертельными. Лазарев же, если мне не изменяет память, смертельную дозу углекислого газа определяет даже в три процента! Наш вариант "Д"... Как можно при таком разнобое мнений полагаться на чужой опыт?