– Бред это все, – сказал подошедший спец с квадратным лицом и маленькими глазами, спрятанными под брови. – Если в здании что нечисто, то СБ с жандармами без нас разберутся. А рысь тут не при чем, просто бешеный зверь, да еще оборотень к тому же. Вы лучше отойдите, пока он вас не порвал, – и поднял пистолет.
– Пожалуйста, опустите оружие, – тихо сказал Хольвин, не двигаясь с места. – Наверное, не стоит создавать проблемы себе и своему командованию. Мне бы не хотелось упоминать в рапорте о профнепригодности и психической неустойчивости – это упоминание лишит вас не только лицензии, но и работы в спецкоманде вообще, даже шофером.
Толпа, собравшаяся широким кругом, между тем, шелестела, как лес от сильного порыва ветра. Локкер расслышал отдельные голоса, и все выкрикивали разное:
– Убийцы сумасшедшие!
– Да оттащите же этого ненормального посредника, пока рысь на людей не кинулась!
– Стреляйте, ребята, чего смотреть! Веселуха!
– Давай, мужик, держись! Мало эти гады убивали…
– Уберите этих сволочей, им вообще все равно, в кого стрелять!
– В топку Лигу!
– Посредник, скажи, куда позвонить! Их же надо на цепи держать, живодеров…
Все-таки слишком многие, судя по этим крикам, оказались на стороне Хольвина. Квадратный смутился и опустил пистолет.
– Да что ты с ним разговариваешь! – взорвался стриженый. – Что ты его слушаешь?! Это же фанатик, ему же эта кошка дороже собственной родни! Он же, как все эти чокнутые, зверье обожает, а людей ненавидит! Что ему эти убитые! Так, мусор! Ему кошечку жалко! Да я…
Он сделал шаг вперед – Шаграт ощетинился и зарычал, а Локкер перекинулся. Спецы попятились – лось теперь занимал очень много места, стоять рядом с ним кое-кому стало очень неуютно. В толпе восхищенно ахнули. Все звуки на миг покрыл звонкий детский голосок:
– Олень! Мамочка, гляди, олень!
– Ах, шик! – крикнули в толпе. – Держись, посредник! Классный лосяра!
– Не смейте стрелять в лося, подонки!
– Смотрите, лось-перевертыш! Вот бесовщина…
Локкер высоко вскинул голову, которую венчали громадные рога, и заслонил Хольвина с рысью своим мощным корпусом. Он прекрасно понимал, какое производит впечатление – его Младшая Ипостась уже вошла в лучшую форму и весила не меньше полутоны. Он не боялся рыси и не боялся людей. Он принадлежал к Народу Бойцов за Честь и был всегда готов сражаться, когда товарищи в опасности. Хольвин ласково положил руку ему на холку:
– Не надо было, Локкер. Ты рискуешь, дружище.
"Это не важно, – подумал Локкер. – Важно, что спецы опустили оружие, отошли и шушукаются. Важно, что эти люди вокруг уже совсем не хотят, чтобы рысь убили. Этого кота нельзя убивать, он был вместе с Рамоном. Важно, что твои враги теперь не посмеют пытаться хватать тебя за руки и тащить в сторону. Я правильно поступил".
Хольвин ощутил мысленную улыбку Локкера и погладил его по шее. Шаграт высунул язык и ухмылялся.
Из толпы выбрался молодой парень в брезентовых штанах и зеленой джинсовой куртке с Бабочкой Лиги. Он был не посредник и не очень Хозяин, но он был приятный; Локкер не стал мешать ему подходить близко, пес настороженно принюхался и успокоился, а кот лизал собственную ладонь и испытывающе смотрел из-за локтя Хольвина.
– Может, вам помочь? – сказал парень. – Не могу смотреть, как они над вами издеваются…
– Можешь, – коротко ответил Хольвин. – Не уходи.
С другой стороны подошла толстая женщина в очках, с круглым лицом, которое, как показалось Локкеру, привыкло быть веселым. Сосредоточенная серьезность выглядела на этом лице странно.
– Я позвоню в городской офис Лиги? – спросила женщина.
– Не надо, – сказал Хольвин. – В Лиге всегда рук не хватает. Мы тут сами справимся. Уже почти справились.
– Господин посредник, – подал голос капрал. – Хорошо. Давайте поступим компромиссно. Давайте усыпим рысь и отвезем в приемник спецслужбы, а там зоопсихолог решит.
– Нет, – отрезал Хольвин.
– Но рысь опасна, а вы не даете даже как-нибудь ее изолировать…
Кот взял Хольвина за руку и потерся об нее щекой:
– Я не хочу за решетку. Я хочу уйти.
Хольвин обнял кота за плечи, как человека:
– Сейчас нельзя уходить. Они тебя убьют. Тут ты под моей защитой, все будет в порядке.
Кот сгреб когтями ватник у Хольвина на плече:
– Я больше не хочу в клетку. Я не могу жить в клетке. Мне плохо, – очень убедительно сказал он, заглядывая Хозяину в лицо. Толстая ткань ватника треснула под напором когтей, кто-то в толпе истерически взвизгнул. – Слушай, человек, ты же понимаешь, я не могу жить все время в клетке…
– А ко мне в машину пойдешь? – спросил Хольвин, гладя кота по голове. – Без всяких решеток, просто посидишь пока в машине, чтобы люди тебя не боялись? Не хочу, чтобы они наделали глупостей от страха…
Кот вздохнул и выпустил ватник, из которого уже лезла подкладка. Хольвин проводил его к машине – Локкер шел рядом, опустив рога и не спуская со спецов глаз. Кот с видом великомученика устроился на заднем сидении.
– А ты не уходи, – сказал он Хольвину спокойнее, даже чуточку капризно. – Мне нравится с тобой. Погладь меня еще…
Хольвин улыбнулся, присел рядом, наискосок, поставив ступни на асфальт, гладил рысь, но смотрел на спецов. Парень в зеленой куртке и женщина остановились рядом и ждали распоряжений. Капрал сделал несколько шагов к машине Хольвина и остановился поодаль.
– Что же делать, по-вашему, а, господин посредник? – спросил он раздраженно, но сдерживаясь.
– Вызовите зоопсихолога, – сказал Хольвин. – Сюда. В ваш приемник я кота не отдам. Я вам не верю.
– Так она же здесь, – брякнул стриженый. – Она бы вам объяснила…
Хольвин усмехнулся. Капрал в сердцах развернулся и пошел прочь. Его спецы остановились шагах в двадцати от машины, сделав вид, что "держат ситуацию под контролем". И тут из дверей здания выскочил Рамон – в Младшей Ипостаси, но кубарем перекинулся по дороге к машине. За ним, тоже кубарем, вылетел Гарик.
Хольвин едва успел встать и повернуться – Рамон чуть не сбил его с ног, кинувшись на шею:
– Хозяин! – гавкнул он, задыхаясь от восторга и волнения сразу, ткнув Хольвина носом в щеку. – Хозяин, пойдем! Пойдем скорей! Там… внизу… убивают! Сейчас начнут убивать! Скорей!
– Бобик! – окликнул кот. – Ты живой?
– Мэллу, Мэллу, потом! – зачастил Рамон, положил руки на плечи Хольвину, сказал, заглядывая ему в лицо: – Иди скорей!
– Погоди, Рамон, – сказал Хольвин нарочито спокойно, поглаживая его по спине. – Стоять. Не рвись… Стоять, Гарик!
Собаки переглянулись, переминаясь с ноги на ногу. Рамон сообразил, что видит и чует Локкера, нервно хахнул, скульнул:
– Рогатый, скажи ему, скажи!
Хольвин огляделся. Локкер понял, что он просто разрывается на части: понимает, что нужно бежать за Рамоном, но боится оставить кота одного – людям не доверяет. Но псы от волнения не могли вникнуть в такие тонкости – каждый миг промедления казался им непростительным.
А Хольвину, между тем, для принятия решения хватило одной минуты.
Он отцепил рысьи когти от рукава и запер дверцу машины. Рысь тут же поскреблась изнутри; Хольвин громко сказал Шаграту, показывая на дверцу – и для самого Шаграта, и для людей:
– Охраняй, дружище. Не подпускай никого… Рамон! Охраняй и ты. Гарик! Пойдем со мной, покажешь, что случилось и где.
Локкер подошел на пару шагов и наклонился – Хольвин потрепал его по морде, улыбнулся:
– Чудесный ты мой лось… помоги псам, если сможешь. Мне надо идти.
Локкер на миг прислонился щекой к Хольвинову виску. Контакт ощущался абсолютно, страха не было и злости не было, только доверие и готовность прийти на помощь. Хольвин взглянул на людей.
– Не беспокойся, посредник, – сказал парень в зеленой куртке. – Мы с лосем за ними присмотрим.
Рамон не выдержал и обнял Локкера за шею:
– Мы – Стая, да?
Локкер, пребывая в теле зверя, не мог ответить словами – он ответил дружеским мысленным посылом и королевским кивком. Стадо мы, Стадо, я с тобой, не волнуйся…