— Для такой экспедиции ему понадобится более чем тысяча фунтов, — сухо проговорил ее жених. — Профессор объяснил мне, что для этого есть много препятствий. Однако все это не имеет отношения к нам, любимая. Пусть профессор возится с мертвыми, если ему так нравится. Ну, а мы — будем жить!
— Но не вместе! — вздохнула девушка.
— Всего шесть месяцев, и тогда мы обретем наш дом и будем жить по любви, моя дорогая.
— И получать триста фунтов в год, — добавила девушка. — Бедный Фрэнк Рендом.
— Люси! — с негодованием закричал ее возлюбленный.
— Да ладно! Я всего лишь пожалела его. Он — хороший человек, но ты ведь не станешь ожидать, что он обрадуется нашему браку?
— Возможно, — отчеканил Хоуп ледяным тоном. — Если ты хочешь, чтобы женихом был он… Если так, то еще есть время…
— Глупый мальчишка! — мисс Кендал потрясла его за руку. — Ты купил меня, так что никуда я от тебя не денусь.
— Мы же уже говорили о том, что никто никого не покупал. Иногда мне, Люси, начинает казаться, что я женюсь на флюгере.
— Невежливо так говорить про женщину, а тем более про свою будущую супругу, дорогой. У тебя напрочь отсутствует чувство юмора.
— Но ведь ты меняешься каждые пять минут. Хм! Это порой ставит меня в тупик!
— Ты так думаешь? Неужели ты хочешь, чтобы я напоминала вдову Энн, которая всегда в трауре? Она выглядит, словно Ниоба[1].
Они прошли через Гартли, и обитатели деревушки смотрели вслед этой прекрасной молодой паре. Многие знали их историю, и некоторые даже намекали, что Люси Кендал поступила бы много мудрее, выйдя замуж за солдата-баронета. Среди этих зрителей была и вдова Энн, которую на самом деле звали госпожой Болтон — мать Сиднея Болтона, мрачная пожилая женщина, которая работала прачкой и основную часть своей жизни носила траур, хотя ее муж был мертв уже более двадцати лет. Из-за этого самого траура и еще потому, что она много говорила о мертвых, ее называли «вдовой Энн». Она же расценивала это как похвалу своей преданности покойному супругу. Теперь же, провожая взглядом парочку влюбленных, эта женщина стояла в воротах своего крошечного сада, вытирая красные глаза темным носовым платком.
— Ах, молодость и любовь, молодость и любовь, — вздохнула миссис Болтон, когда пара прошла мимо. Раньше она считала, что Люси непременно выйдет замуж за сэра Фрэнка. — Но кто знает, сколько все это продлится?
— Продлится, пока мы живы, — парировала Люси, раздраженная этими пророческими нашептываниями.
Вдова Энн в ответ лишь простонала:
— Так же считали я и мой покойный Арон. Но спустя шесть месяцев семейной жизни он уже бил меня смертным боем.
— Мужчина, способный поднять руку на женщину… — начал молодой человек, но мисс Кендал раздраженно перебила его:
— Арчи, все это — ерунда!
— Ах! — тяжело вздохнула миссис Болтон. — Я тоже называла это ерундой, моя леди, до того, как Арон, который теперь лежит в земле вместе с червями, приласкал меня утюгом. А мужчину нужно держать на коротком поводке, я всегда так говорила.
— Хорошего же мнения вы о мужчинах, — усмехнулся Хоуп.
— Я могу рассказать вам многое, что вы сочтете по-настоящему ужасным, — возразила ему Энн.
— Про вашего сына Сиднея? Он тоже злой?
— Был бы злым, если бы у него была сила воли. Только ее у него нет! — с пылом воскликнула вдова. — Он — сын Арона, а Арон не успел его многому научить, — она посмотрела на влюбленных со снисхождением.
— Сидней — приличный молодой человек, — резко оборвала Люси вдову. — Как смеете вы так отзываться о вашей собственной плоти и крови, вы — вдова Энн? Смею вас заверить, мой отец отличного мнения о вашем сыне, иначе не послал бы его на Мальту. Попробуйте смотреть на мир по-другому, радуйтесь жизни и будьте повеселее. И тогда, вернувшись домой, Сидней принесет вам счастье.
— Если он когда-нибудь вернется, — вздохнула старуха.
— Что вы под этим подразумеваете? — слегка испугалась мисс Кендал.
— Это хороший вопрос, моя дорогая, вот только как на него ответить? Я бы так не волновалась, если он не того-этого.
— Что вы имеете в виду, говоря «не того-этого»? — пристально глядя на вдову, поинтересовался Хоуп.
— У меня странное чувство. Мне кажется, что скоро в дом мой вновь придут смерть и горе, кровь и стоны… — довольно бессвязно протянула вдова Энн. — А все эти того-этого, они подробно объяснены в Священном Писании. И дело вовсе не в том, что профессор хорошо отнесся к Сиду, выдернув его из порочного круга — иначе Сид до сих пор разъезжал бы на телеге, собирая белье для прачечной и развозя его владельцам. Но профессор научил его осматривать пропитанные камфарой трупы — я такие вещи совсем не переношу. И больше я не вижу во сне своего Сида.
1
Ниоба — персонаж древнегреческой мифологии, царица, бросившая вызов богам, за что те умертвили всех ее детей. Ниоба от горя обратилась в камень, вечно льющий слезы о погибшем потомстве.