В глазах у женщины промелькнула улыбка.
— Кончила. Уже и замуж вышла.
— Дай бог счастья! Дай бог! Мы тоже, — он кивком головы показал на зеркало, — для доброго дела приехали. Прошлый раз…
— Извините, — перебила его женщина, — но я никак не могу вас припомнить.
Насир замер, словно услышал страшную новость. Медленно повернул голову, взглянул на Алибалу и понял, что парень смущен больше, чем он.
— Ну как же. Мы в прошлый раз с Гарашем приезжали. Водитель Гараш… Не помнишь?
Женщина покачала головой.
— Не может этого быть, — сказал Насир, еще крепче прижимая к себе зеркало. — Мы с ним как раз на этом этаже ночевали. И как раз ты дежурила. Мы в прошлый раз…
— А когда это было? — перебила его женщина.
— Позапрошлый год… летом…
— Ну, знаешь ли… — посерьезнев, сказала дежурная. — Люди в обед не помнят, что утром ели, а ты хочешь… Я думала, на прошлой неделе… Позапрошлый год!.. Знаешь, сколько с тех пор тут людей перебывало? — И она рассмеялась.
Насир и в комнате не сразу пришел в себя. Как сел на кровати, так и остался сидеть, не выпуская из рук зеркала.
Наконец он положил зеркало рядом с собой и вздохнул.
— «Не могу вас припомнить…»! Как тебе это нравится? Да Гараш ей каждый день по плитке шоколада носил! Я ведь откуда знаю про дочь? Сама говорила. Сказала, на будущий год институт кончает. Чудные какие-то люди… «Не могу припомнить»!.. Да меня тут каждый… Прошлый раз с Гарашем…
Гараш работал на грузовой машине и часто ездил в Баку получать товары на базе. Позапрошлое лето он прихватил с собой Насира. Сказал, знает, где есть армудики и маленькие блюдечки к ним. Блюдечки-стаканчики было не главное, их при желании можно было добыть и в районе, — Насиру хотелось посмотреть Баку. «Хоть разок съездить! Помрешь, в Баку не побываешь». Стаканчики и блюдца они в Баку не нашли, зато Гараш свозил Насира на Кубинку, и там в одном из домишек возле рынка Насир купил чемодан индийского чая «со слоном».
Из этого самого индийского чая он чуть не полпачки отсыпал вот этой самой дежурной. «Хорошая женщина, пусть пьет на здоровье!»
— Сынок! Я сейчас приду, а ты будь тут. Зеркало не трогай.
Алибала стоял у окна, смотрел на залитые светом улицы. Он устал, но все равно с удовольствием побродил бы по бакинским улицам. Но он точно знал: Насир никуда не выйдет, не оставит зеркало без присмотра.
Минут через пять вернулся Насир, довольный, улыбающийся.
— Узнала… Ну а как иначе?.. Я ей напомнил. Пойдем вниз, в ресторан. Голодом тебя заморил.
Прежде чем войти в ресторан, Насир постоял в дверях, озираясь:
— А! Вон туда пойдем, в тот угол.
Заказывая ужин, Насир не отрывал глаз от толстой официантки, будто меню было написано у нее на лице. Но занятая своим делом женщина или не замечала, или делала вид, что не замечает, как пристально смотрит на нее Насир.
По случаю благополучного завершения дела Насир заказал себе сто граммов. Каждый раз, когда официантка подходила к их столику, он пристально смотрел на нее, загадочно улыбался, и Алибала боялся, что сейчас он спросит: «Узнаешь меня?»
За соседним столиком сидели два парнишки.
— Видишь ребят? — Насир кивнул на соседей. — Наверняка студенты. — Он окинул их взглядом и вздохнул. — Откуда-нибудь из района… И выпить ничего не взяли… Студенты, откуда у них?..
Он позвал официантку.
— За этих тоже с меня получите, — сказал он, чуть заметно кивнув на «студентов». — Только не говори, что я, обидятся еще, скажи «получено», и все. А это тебе, — сказал он официантке, засовывая ей в карман фартучка пятерку. И добавил все с той же многозначительной улыбкой: — Я тебя знаю.
— Тут меня все знают, — равнодушно сказала женщина.
— Мы с Гарашем, когда в прошлый раз приезжали, всякий раз за твой столик садились. Как войдем, поглядим, какие столы обслуживаешь, туда и идем. Я сейчас нарочно сел, думал, может, узнаешь? А ты вроде нет…
— Не помню что-то… — сказала официантка, глядя на двух только что вошедших мужчин, отыскивающих себе место.
— Ну как же, — не отставал Насир. — Мы с Гарашем вот тут сидели. Еще дали тебе пятидесятирублевку, а у тебя сдачи не было, в буфет ходила менять. Неужели не помнишь?
— Завидная у вас память… — Женщина улыбнулась вошедшим мужчинам и, ничего больше не сказав, пошла им навстречу.
Насир был обескуражен. Лысина и подбородок у него покрылись капельками пота.
— Бывают люди… — задумчиво сказал он. — Мы же ей каждый день по пятерке на чай давали. Один раз он ей десятку сунул. И не помнит!.. А?.. Мне человек десять копеек передаст, я ему десять раз «спасибо» скажу. А этим сколько ни дай, все равно рожу воротят: «Не помню что-то…» А на чай давать нужно. Нужно. С утра до вечера на ногах, а посетители попадаются — на козе не объедешь! Ладно, Алибала, пошли. Главное — дело сделали. Пошли, спать пора, завтра дорога долгая…