— Так что делать — то?
— Не знаю, что делать… Над рекой фрицы «люстры» вешают? — поинтересовался Илья.
— Вешают, но редко. Лодку засекут, еще и найти нужно, эту лодку.
— Не лодку… ладно, попробуем.
22 ноября около 3 часов утра капитана Симчука разбудил ординарец Васильев: находящиеся в боевом охранении рядовой Лесков и ефрейтор Скворцов сообщили, что задержали двух идущих в расположение части, в сторону станицы Качалинской.
Капитан Симчук вспомнил черта и еще кого-то, протер глаза, плеснул в лицо холодной водой и скомандовал:
— Давай их ко мне! Послушаю…
Через две минуты в комнатенку к капитану завели двух мальчишек, и у капитана «отпала» челюсть, он посмотрел на ефрейтора Скворцова:
— А он так и пришел, голый?
Илюха не был голый, но для морозной погоды, что стояла в ноябре 1942 года в Сталинградской области это было равносильно, что голый — он был в исподнем: кальсонах и нательной рубашке, на ногах, вместо обуви были намотаны какие-то тряпки…
— Васильев! Быстро горячего питья и еды! А ты, — он обратился к «голому» Илюхе. — Давай садись ближе к буржуйке и закутайся в мой полушубок!
— Товарищ капитан! Я не замерз. Выслушайте нас, мы с той стороны Дона…
Вечером, как стемнело, ребята, с благословеньем бабы Нюши, выпросив у нее две простыни и взяв две не толстые доски от сарая, длинной метра по два и шириной около полуметра, двинулись на север от Калача. Пройдя пару километров, подошли к Дону, который уже покрылся ледком. Немцы запускали осветительные «люстры», но не часто, раз в 20–39 минут — можно было успеть переправиться. Илья осторожно сделал шаг на лед, второй шаг — лед выдержал.
— Ну, что, пошли! — шутканул Илья.
— Совсем сдурел! Да лед на середине — тонюсенький! — удивился Никита.
— Шутю я! А вот теперь не шучу: на плечи завязываем простыни, укладываем доски на лед и пытаемся на них переползти на другой берег. Повисает люстра — лежим на льду, потухает — ползем дальше. Если провалимся… то — провалимся. Думаю, сразу под лед затянет и все…
— Тогда я первый — я легче, — сразу все понял Никита.
— Давай, Кукушонок… — не стал спорить Илья, тем более это было разумно и правильно.
Никита провалился почти у самого берега. Лед здесь был тонкий, видимо, из-за того, что в этом месте бил ключ. Илья даже не успел испугаться или как-то отреагировать, Никита встал на ноги — до дна было меньше метра, только вот промок до нитки…
— Выбирайся на берег! Бегом в тот овражек! Снимай с себя все! — скомандовал Илья. — Я сейчас пройду немного выше полыньи.
Пришлось проползти на 20 метров больше, Илья полз изо всех сил, это заняло 2 минуты. Наконец-то оказался на берегу, побежал к Никите. Никита успел снять телогрейку, свитер и ботинки — его колотило от холода. Илья помог ему снять рубаху, штаны, подштанники, майку — стал растирать вытащенной из вещмешка запасной портянкой, поставив на свою телогрейку. Растер, стал раздеваться сам. Одел на Никиту свой свитер, свои штаны, намотал портянки, одел сапоги, нахлобучил шапку и завершил переодевание, отдав телогрейку и закрепив простыню. Вещмешок Никиты промок и был бесполезен. Портянками Илья обмотал себе ноги, разрезал ножом свой вещмешок на полосы — обмотал, закрепил портянки. Еду и нож засунул в телогрейку Никите:
— Что стоишь? Бегом! — скомандовал Илья.
— А ттттты? — у Никиты зуб на зуб не попадал от холода.
— Забыл что ли, что я с папой на севере в трусах зимой бегал? Мне не привыкать. А так я еще и замаскировался — весь в белом! — шутканул Илья. — Я сказал бегом!!!
Побежали. Сперва тяжело и медленно — Никитка еще не согрелся, постепенно установился более — менее постоянный темп. Бежали по степи и ждали в любой момент окрика или выстрела.
Окрик раздался:
— Стой кто идет! Пароль!
— Свои! — еле крикнул Илья универсальный пароль.
— Свои… — выдохнул Никита.
— Товарищ капитан! Я не замерз. Выслушайте нас, мы с той стороны Дона. Когда переправлялись, Никита провалился в воду, он сильно замерз, пусть его осмотрит врач.
— Васильев! — крикнул вдогонку капитан Симчук. — Еще спирта и фельдшера сюда!
— Спирта не надо! Только Никита знает, где у моста огневые точки и как его лучше взять. Если его от спирта развезет, то он не поможет.
— Ну, парень, у тебя и замашки! Кто ж ему пить даст? Растираться! Тебе и ему.
Через 15 минут Илья уже самостоятельно растерся спиртом — так от него потребовали сделать, был одет — обут, ел горячую кашу и запивал обжигающим «чаем» из лесных трав, а вот Никита «клевал носом» у печки — буржуйки закутанный в два полушубка: его раздели, обтерли спиртом и положили приходить в себя.