О боже, Ренцо; статуя шагаетИ говорит.
Ренцо
Философ назоветПодобный случай неправдоподобным;Но это правда. Статуя, кто ты?
Кальмон
Я тот, кто прежде был, как ныне ты,Плохим философом. Я вскрыть стремилсяЛюдскую душу. Человеком виделИ я, что себялюбие – причинаМалейших действий. Видел, или мнеВ моем бреду казалось, что рассудок –Раб чувств, и, в буйной дерзости ума,Я почитал неисправимо жадным,Неблагодарным, вероломным, злым,Лишь для себя, не для других живущимВесь род людской и высшего началаСлавнейшее и лучшее созданьеКичливо презирал. О, лучше б яЯзык свой вырвал, прежде чем впервыеСамоотверженность высоких дел,Которую я все же видел в людях,Назвал я фанатизмом и безумьем,Исчадьем себялюбия, рожденнымСамодовольной и дурацкой спесью!Как много я пресек прекрасных дел,Как много создал я неблагодарных!Что пользы, Ренцо, принуждать себяБыть подозрительным ко всем и тратитьДар слова, чтобы убеждать других,Что по своей природе неизбежноВсе люди плохи и что разум в рабствеУ наших чувств? Среди живых ты толькоВзаимное разбудишь подозренье,Тоску и отвращение друг к другу.И вечную вражду. Ведь сам ты, Ренцо,Лишь человек. Когда бы кто-нибудьСказал тебе, что о тебе он судит,Как ты о прочих, знаю, тайный стыдТы испытал бы и язык твой, движимВсе тем же себялюбием, искал быВсе средства оправдаться, чтоб уверить,Что сам ты честен, милостив и щедр.То глас природы, не терпящей зла.Ты, значит, хочешь быть таким и знаешь,Что человек таким быть должен, тыРассудком, неподвластным чувству, видишь,В чем зло и в чем добро. Люби себя,Любя других, и, следуя рассудку,Который исполняет волю неба,А не мгновенных чувств, таким ты станешь,Любя себя, каким хотел бы стать.
Барбарина
Брат, статуя, по-моему, вполнеПорядочный философ.
Ренцо
Он, сестра,Философ-статуя, прогорклый, затхлыйНравоучитель; он не опроверг,Что себялюбие причина действий.
Кальмон
Я так же думал, юноша, как ты,Тому четыре века. ПрезиралЛюдей, как ты. Хотел добиться силой,Чтоб не зависели мои поступкиОт себялюбия. И вот тогдаМое окаменело сердце, телоВо мрамор обратилось, я упалНа землю и лежал года, покрытыйТравой и грязью. Брошенный чурбан,Мишень прохожих, отдающих даньПрироде. Так со всяким смертным будет.Когда он жить захочет вопрекиЛюбви к себе, началу всех деяний.
Ренцо
Не стоило являться с канительюТакою скучной, чтобы доказать,Что я был прав, нелепая фигура!Итак, все – себялюбие, все, все.
Кальмон
Несчастный философишко, ты речьВедешь, как нечестивцы, что, пытаясьДать оправдание своим порокам,Клевещут на высокие делаТворца вселенной. Где любовь к себе,Там также милосердье, состраданьеК несчастному, стремление к добру,Страх перед смертью, перед вечной мукой.Не убегай от правды. Человек –Часть высшего творца. Любя себя,Создателя он любит. В человекеЛюбовь к себе – небесный дар, но тотЕе всего сильнее ощущает,Кто, действуя добром, и состраданьем,И милостью к счастливой, вечной жизни,Себя в своем истоке возлюбив,Возносится и верит в добродетель,Которую наставники твоиЗовут, себе к удобству, фанатизмом.Придет ужасный час, и поневолеПрирода человеческая станетЧувствительной к страданью. Будет миг,Да, будет миг, – ты сделаешься мерзокВсем людям; и единым утешеньемТвоим останется, что ты питал,Пока ты жил, мысль о своем величьеВплоть до своей кончины на земле.Не приучай души, беря примерС зловреднейших философов, к неверьюВ верховную, бессмертную обитель.Скот грязный, кверху рыло подыми,Взгляни на звезды в небесах, довольноЗдесь мыслью шарить в чувствах и ни в чем.
Барбарина
А в общем эта статуя разумна.
Ренцо
Да, да, вполне. И все-таки онаМне быть философом не помешает.
Кальмон
Не помешаю, но ты им не будешь.Людская слабость слишком велика.Ты, дурачок, познаешь это вскоре.Ты философствуешь, но не философ.
Ренцо
Но кто ты, наконец? Зачем ты здесь?
Кальмон
Я некогда был царь людей, теперьЦарь Изваяний. Подданных моихЦеню я выше, чем живых, которыхФилософы дурные развратили.Меня спасли из грязи ваши дедыИ водрузили посредине садаВ соседнем городе. ВознаградитьВас, дорогие сироты, пришел яЗа доброе деянье ваших предков.