Я снова стиснула ладони. Она нахмурилась, но коснулась пальцем подбородка, показывая, что я могу говорить.
— Кто будет оценивать нашу работу, госпожа? — спросила я. — И с кем мне предстоит состязаться?
— Девочка, то, что творится за стенами Гранатового двора, тебя не касается. Мы отправим свою сдобу на суд, и ее оценят.
Ответ показался мне очевидным. Дом Управляющего проводит состязание между дворами!
Я с трудом удержалась от улыбки. Несколько лет я живу за серо-голубыми стенами, и вот наконец мне представился случай показать, чего я стою! Я могла лишь поблагодарить солнце, что они не устроили состязания в верховой езде. Конечно, я наверняка превзошла бы других девочек-невидимок в искусстве лазать по деревьям, но сойдет и то, что есть. Сойдет и то, что есть!
На следующее утро я мысленно выбирала муку нужного сорта и сахар. Какие яйца положить в тесто — более питательные утиные или перепелиные, понежнее? Умываясь между прочим, я соображала, как украсить сдобу. Я решила посыпать ее крупным сахаром и кардамоном, чтобы подчеркнуть вкус.
Умылась я быстро, а оделась еще быстрее. Основной моей одеждой по-прежнему были ситцевые рубахи. Хотя приближалась осень, я еще не надевала плаща — даже рано утром. Теперь мне было почти все равно, жарко на улице или холодно. Я одевалась потеплее, только когда замерзало дыхание или на снегу немели ноги.
Выйдя на галерею, я увидела, что дворик покрыт туманом. В полутьме странно чернело гранатовое дерево, растопырив ветви, как сломанные пальцы. Пахло холодным камнем и не таким далеким морем. Мой взгляд переместился на те ветки, где прежде я хранила мой наряд для ночных вылазок. Хорошо, что я перепрятала его — а вместе с ним и черный лоскуток Танцовщицы.
Работа на кухне казалась мне не такой важной, как прогулки в темноте. Я гораздо больше гордилась тем, что умею забраться на крышу на счет «пятнадцать» и никто в доме меня не замечает, чем своим умением испечь вкусную сдобу.
Впрочем, какая разница? Госпожа Тирей не уставала повторять: впоследствии мне не нужно будет самой ни печь, ни шить, ни убираться. Мне нужно лишь превосходно, до мелочей, изучить все эти искусства и ремесла.
Вдруг в голову пришел страшный вопрос: может быть, все наставницы — провалившиеся кандидатки? Может быть, госпожа Даная, госпожа Леони и другие провели за этими серовато-голубыми стенами не один год, прекрасно овладели каллиграфией, научились искусно шить и ткать… а потом не прошли экзамена или у них нашли какой-то изъян и потому отвергли?
Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой, к своей прежней жизни. Но, если я почему-либо не смогу вернуться к папе и Стойкому, я совсем не хотела остаться здесь и целыми днями обучать других девочек тому, что в меня вколотили мешком с песком.
Тут я поняла, почему так скучаю по ночным вылазкам с Танцовщицей. Мне недостает не физических нагрузок, а спутницы, которая позволяет мне без страха высказывать все, что я думаю.
«Жаль, что она так низко меня ценила!» — подумала я.
Гнев придал мне сил. Упрятав его поглубже, чтобы продержаться весь день, я спустилась в большую кухню. Я не брала в рот ни крошки, пока госпожа Тирей не разрешила мне приготовить утреннюю трапезу. Зато я мысленно перебирала пряности и специи и решала, что приготовлю к столу Управляющего.
В тот день мы с госпожой Тирей почти подружились. Нас сближал общий замысел, а я так хорошо научилась готовить, что могла сама придумывать свое блюдо.
Незадолго до того на Гранатовый двор привезли партию экзотических фруктов; мне сказали, что они выросли в стеклянном доме, который сохраняет на Каменном Берегу толику южного солнца. Плоды пизанга я положила на лед, затем порезала на тонкие ломтики и обжарила с кунжутным семенем. Запах стоял божественный; кунжут облагораживает почти любой продукт. Затем я приготовила пюре из гуайявы и добавила в него толченый миндаль. От такого сочетания сладкого и горького мой рот тоже наполнился слюной.
В качестве основы мы с госпожой Тирей приготовили рубленое масляное тесто. Я долго раскатывала его, а потом растягивала, растягивала, растягивала. Когда тесто сделалось почти прозрачным, я посыпала его крупным сахаром и тоненькими лепестками миндаля и разрезала на двенадцать квадратов. На каждый квадрат положила пюре из гуайявы, поверх пюре разложила обжаренные пизанги и накрыла вторым слоем раскатанного теста. Полученные пирожные я смазала взбитым перепелиным яйцом, сверху посыпала крупным сахаром, добавила по нескольку крупинок каменной соли и пригоршне кунжутных семечек. В серединку каждого пирожного я воткнула целый орех. После запекания на месте ореха образовалась щель, в которую я, предварительно остудив пирожные, положила по кусочку замороженного пизанга.