— У тебя есть отец? — спросил я.
— Нет. Отца убили в самом начале войны. А теперь мама вышла замуж. Недавно совсем, с месяц назад.
— За кого?
— За артиста, ты его сегодня видал. Он играл Фердинанда.
— Он такой молодой?
— Нет, это он на сцене молодой, а дома ему тридцать два года. Он к нам месяца два как приехал.
— Он не обижает тебя?
— Нет, он довольно добрый. Но отец был добрее. Он меня так любил! Он всегда привозил мне игрушки. Он до войны был инженером на химкомбинате. И добровольцем пошел на войну.
Ну, а в театр ты часто ходишь? — постарался я переменить разговор.
— Когда только есть время. Через маму и отчима я всегда могу достать пропуск. Хочешь, еще пойдем?
Мы вышли на улицу. Вдруг за спиной послышался хриплый голос старого марочника:
— Мой молодой филателист! Не можете ли вы мне оказать маленькую услугу? Не достанете ли мне на сегодняшний вечер билет? Вы знаете, я целую вечность не был в театре, а сегодня дают «Гамлета», мою любимую пьесу, и играет, прекрасный актер…
— Это мой отчим, — вставила Маргарита.
— Я вам за это, — продолжал марочник, сверля меня своими острыми, как у крысы, глазками, — презентую несколько отличнейших марок.
Мне был ужасно противен этот старик с красным носом, и я вовсе не хотел оказывать ему услугу. Но Маргарита вмешалась в разговор:
— Конечно, я вам достану пропуск. Вы подождите, я сейчас.
И она ушла.
— Вы знаете, молодой друг, — продолжал старик скрипучим голосом, — иногда так хочется встряхнуться, посмотреть хорошую игру. Если я получу на сегодня билет, вы завтра заходите ко мне и выбирайте марки, какие захотите.
— А где вы живете? — спросил я.
— Зачем вам знать, где я живу? Я в три часа всегда на почте.
Вот хитрый старичишка! Никому он не говорит, где живет.
Маргарита уже спешила к нам с билетом.
— Вот, пожалуйста. Перед началом отметите в кассе, — сказала она.
— Спасибо, большое спасибо, девочка. Завтра, молодой человек, вы получите свои марки.
Когда мы отошли от театра, Маргарита сказала:
— Я хочу, чтобы у тебя была самая лучшая коллекция во всей Решме!
— Ну, Рита, ты, значит, настоящий друг! Я, конечно, когда уеду на флот, стану писать тебе письма.
И мы условились с девочкой, что завтра вечером я обязательно приду к ним в гости.
Завтра понедельник — выходной день в театре, и все будут дома.
Я дошел с нею до угла Московской (она жила на Московской) и вернулся домой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой Иван Забегалов попадает в ловушку
Наверное, в Решму только что пришел поезд, потому что много народу шло от вокзала. Все шли с чемоданами, мешками и тащили за собою санки с грузом. Вдруг я увидел высокую женщину, которая несла на руках ребенка. Почему-то мне вспомнился городок на Черном море, норд-ост, снежная буря и та женщина, которая унесла ребенка из развалин разбитого дома. Эта была одета совсем по-другому — в рыжий тулуп, повязана пестрым платком, но меня будто что-то подтолкнуло, и я пошел за ней.
Женщина вошла в пустынный и глухой переулок, спускавшийся к реке. Она шла мимо бесконечного забора. Вдруг она оглянулась. Я прижался к стволу березы, росшей у чьих-то ворот, и женщина меня не заметила. Она повернула вправо и вошла в ворота. Окна этого дома были заколочены, и вид у него был совсем нежилой. Я стоял, не шевелясь, ожидая, что, будет дальше.
Не прошло и минуты, как женщина вышла. Ребенка при ней не было! С необычайной быстротой, прежде чем я успел опомниться, она перебежала улицу и «крылась в противоположных воротах.
«Двор проходной, она уйдет за реку», подумал я, соображая, что делать.
В этот момент человек в ватной телогрейке (лица его я не заметил) вдруг появился в переулке. Не заметив меня, он вошел в ворота, где был оставлен женщиной ребенок. Не прошло и нескольких секунд, как он вышел обратно с ребенком. Он быстро зашагал по переулку.