Они должны остановить эту публичную службу по отправлению других людей в рай. Сначала им надо отправиться в рай. Если один христианин отправится в рай, совершив самоубийство, то, как я полагаю, за ним могут последовать многие. Это будет правильным способом. Особенно этому главному редактору «Мира» нужно покончить с жизнью самоубийством на своем столе.
И когда вернутся домой мои немецкие саньясины, которые сидят в этом зале, когда они придут к нему на работу, они станут изводить его и приведут его в чувства. Потому что это не вопрос одного человека, это мышление всех политиков, всех так называемых великих журналистов. Такое отношение невероятно опасно. Нам надо избавиться от всех предрассудков, если мы хотим жить в мире, любви, радости, экстазе... в танце, под звездами.
У этой планеты есть определенная ответственность, потому что это единственная известная планета, на которой жизнь развилась до сознания и человечества. Предполагают, что жизнь может быть и на других планетах -вселенная огромна, - но до сих пор, несмотря на то, что мы можем исследовать вселенную на расстоянии почти триллионов световых лет, мы нигде не обнаружили ни признака жизни. Этот факт делает нашу планету невероятно ответственной. Существование боролась за то, чтобы привести вас к такому положению, из которого вы можете совершить последний скачок и стать буддой.
Те, кто пытается сознательно или бессознательно разрушить эту вселенную, разрушают саму надежду существования. Таких господ надо без всякой жалости разоблачать перед людьми.
Маниша приготовила такой вопрос для вкусного ужина дзен сегодня вечером:
Аммон спросил главного монаха:
«О какой сутре ты читаешь лекиию?»
«О нирване», - ответил монах.
Сутра о нирване - это одна из самых ценных компиляций выражений Гаутамы Будды. Но даже читая лекции по этой сутре, вы сами не становитесь буддой.
Аммон сказал:
«У сутры о нирване есть четыре лобролетели нирваны, не так ли?» - спросил Аммон.
«Так оно и есть», - согласился главный монах.
Аммон поднял чашку и спросил:
«Сколько добродетели у чашки?»
Любому слушателю, не понимающему язык дзен, этот диалог покажется абсурдным. Но Аммон говорит: «Если у сутры о нирване есть четыре добродетели, тогда у всего есть эти же добродетели, потому что все вещи принадлежат одному существованию. Сутру о нирване нельзя отделить от существования». Он приносит экзистенциальное неумному ученому.
«Никаких», - сказал монах.
«Но древние говорили, что у чашки есть добродетели, разве не так? - заметил Аммон. - Что ты думаешь о их изречениях?»
Аммон разбил чашку и спросил:
«Ты понял?»
«Нет», - ответил монах.
«В таком случае, - сказал Аммон, - тебе лучше продолжать читать лекции по сутре».
«Нирвана - это не твое предназначение, а только лекции по нирване». Манера, в которой Аммон разбил чашку, - это важный жест, который означает, что: «До тех пор, пока ты не разобьешь твой так называемый ум как эту чашку и не выбросишь его осколки, ты не станешь просветленным, ты не узнаешь вкус нирваны. Поэтому, пожалуйста, уйди от меня и продолжай читать лекции о сутре. Тебе не предназначено быть буддой».
В лругой раз некий монах сказал Аммону:
«Мастер, прошу вас, быстро вылерните ученика из тьмы и иллюзии!»
И Аммон залал вопрос:
«Сколько стоит рис в Лжошу?»
Этот монах был родом из деревни Джошу. В обычном течении вещей вы не увидите связь между вопросом и ответом. Если же вы сможете увидеть ее, вы будете просвещены в полной мере. Аммон сказал: «Не волнуйся о том, чтобы избавиться от иллюзии и тьмы. Сначала осознай настоящий миг. «Сколько стоит рис в Джошу?» Ты родом из Джошу, но не знаешь даже цену риса. А между тем, ты обсуждаешь великие вопросы, как выйти из тьмы к свету, причем быстро».
Олин философствующий монах спросил Басе:
«Какого учения прилерживается обшина лзен?»
Басе повернул вопрос в сторону монаха: