Вы медитируете, но есть ли кто-то, кто медитирует? И когда медитация подходит к своему цветению, и все мысли исчезают. Кто остается внутри? Есть ли тот, кто говорит вам, что все ваши мысли исчезли? Если есть кто-то, это лишь означает то, что медитация еще не расцвела. По крайней мере, одна мысль еще осталась. Когда медитация расцветает, не остается никого, кто мог бы заметить этого. Не остается того, кто может заметить это. Не остается никого, кто может сказать: «Да, это случилось». В то мгновение, когда вы говорите: «Да, это произошло». Это сразу теряется.
Когда есть настоящая медитация, пребывает тишина. Есть блаженство без каких-либо ограничений. Без ограничений есть гармония, но нет никого, кто бы мог заметить это. Нет никого, кто может сказать: «Да, это случилось. Вот почему Упанишады говорят, что когда человек говорит: «Я свободен!» Вы можете с точностью сказать, то этого еще не случилось. Вот почему все будды говорили, что когда кто-то претендует, сама претензия показывает, что он еще не достиг высшей вершины. Потому что на высшей вершине исчезает тот, кто претендует. На самом деле его никогда не было. Процесс еды - это не сон. Сон - это тот, кто ест. Все ударение сместилось с семени на цветок.
Вот почему многие люди на западе думают, что называть дзен дзен-буддизмом неправильно. Из-за того, что существует такое отличие ответов на этот вопрос. Но они ошибаются. Дзен буддизм - это совершенно чистый буддизм. Он свободен даже от Будды, от буддистских концепций. Это наиболее чистая дхьяна, сама сущность дхьяны. Это самое чистое цветение сознания. Вы существуете без какого-либо центра. Вы существуете, и нет никого. Вы есть, и, тем не мене, вас нет. Вот на что делает ударение Тилопа: анната, пустота, отсутствие я.
Что сказал Бокуджи? Мы одеваемся, мы едим. Его ответ законченный. Его ответ завершенный, совершенный. Он просто говорит: «Мы едим, мы одеваемся». И у нас никогда нет трудностей с этим, у нас нет никого, кто вовлекается в это. Нет никого внутри. Есть процесс приема пищи, есть одевание, но нет эго.
Он говорит: «Не задавайте глупых вопросов». Тот, кто задает вопрос, спрашивает: «Я не понимаю». Он возможно пришел для того, чтобы найти какие-то правила и дисциплину, пришел для того, чтобы стать религиозным человеком. Он пришел для того, чтобы отбросить это бремя приема пищи и одевания, отбросить эту ежедневную рутину. Он, должно быть, пресытился, утомился. Каждый приходит к такому мгновению. Если вы немного разумны, вам придется подойти к такому мгновению, когда вы чувствуете скуку. Только идиоты и святые никогда не чувствуют скуки, разумные люди вынуждены чувствовать скуку. Что происходит? Каждый день вы идете спать, для того, чтобы снова подняться утром. Потом завтракаете, потом идете на работу, потом делаете разные вещи. И вы знаете, что вы делаете все это лишь для того, чтобы потом снова лечь спать. И вы прекрасно знаете, что утром снова начнется та же самая рутина. Вы начинаете чувствовать себя роботами.
И если вы осознаете, а в Индии, в которой люди осознавали в прошлом, этот процесс продолжается уже миллионы лет. Вы вынуждены почувствовать смертельную скуку. Вот почему люди говорят: «Как выбраться из этого?» Это колесо жизни и смерти продолжает вращаться. Оно вращается и вращается, как сломанная пластинка. Одна та же мелодия продолжает звучать. Это происходило с вами миллионы раз. Вы чувствовали любовь, потом заключали брак, тяжело трудились, рожали детей, боролись, умирали. Все происходило снова и снова и вызывало в вас тошноту. Вот почему, осознав это явление повторяющихся рождений, Индия начала скучать. Все сознание настолько пресытилось этим, что все усилие направлено на то, как выбраться. Вот что решил спросить этот человек у Бокуджи. Он просит помочь ему выбраться из этого: «Это уже слишком, я не знаю, как избежать этого. Одеваться и есть ежедневно, как выбраться из этой мертвой рутины, из этой помойной ямы?» Бокуджи отвечает: «Мы одеваемся, мы едим».