Инспектирование десантного отряда полковник провел бегло, как бы торопясь. Так же бегло оглядел батарею из пушек, отбитых у неприятеля.
Иванко гордился этой батареей. Она была удачно установлена на высоком холме. Из ее люнетов можно удобно вести круговой обстрел кораблей противника, если они появятся со стороны моря.
Райкос, сам артиллерист, казалось, мог бы это заметить и если не похвалить командира за такой удачный выбор позиции, то хотя бы обратить на это внимание. Но, к великому огорчению Иванко, Райкос быстро прошел мимо люнета, словно куда-то торопился.
Так же небрежно оглядел османские знамена, отнятые в бою, и горы трофейного оружия. А затем быстро зашагал к домику, где под низенькой крышей на перекрестке закопченных стропил висела колыбель с Кондраткой.
Вот, оказывается, где находился магнит, притягивающий инспектирующего. Не солдаты, не пушки, не знамена, не трофеи, а маленький Кондратка. Иванко понял это, чувство ревности кольнуло его сердце.
А Райкос уже несколько раз принимался корить его и Елену:
- Не могли подождать моего приезда - поторопились крестить, выговаривал полковник, качая колыбель.
- Уж очень хотелось поскорее дать ему имя, - оправдывалась Елена.
- А я так хотел быть крестным...
- Переживает он, - шепнула Елена мужу. - Поторопились мы с крещением. Явно поторопились.
Они старались развеять огорчение Райкоса, развлечь его. Устраивали прогулки по морю. Угощали. Но гость время от времени впадал в странную задумчивость. Растерянно смотрел куда-то вперед, никого не замечая, пощипывал кончики рыжеватых усов.
- Женить его надо, ему уже давно за тридцать перевалило, - решила однажды Елена.
- На ком здесь его женить? - недоуменно ответил Иванко. - На гречанке, что ли?
- А разве наша хуже, чем ваша? Ты же на мне женился! - воскликнула Елена.
- Да я к тому, что жену ему нужно особую. Знаешь, какую? Образованную!
- Тогда ему в Россию надо возвращаться.
- Верно, Еленушка. Верно ты сказала, милая моя. Ехать домой ему надо. И нам вместе с ним. На Буг. Знаешь, как там сейчас поют соловьи? Разливаются! Вот бы послушать! Пора нам, видно, всем на родную землю возвращаться. Война закончена.
Им и в голову не приходило, что к такому же выводу пришел Райкос, склонившись над колыбелью с Кондраткой.
Райкосу очень понравился ребенок, и захотелось вдруг стать отцом. Он испытывал зависть к своему другу - моложе, а уже имеет и любимую жену, и сына. Везет же людям!
И, глядя на спящего в колыбели ребенка, он решил круто повернуть свою жизнь - покончить с одиночеством. Человек не должен бобылем ходить по жизни. Пора обзавестись семьей и возвратиться на родину.
- Что ж, Иван Кондратович, поедем в Навпали, а оттуда в Россию, сказал он другу.
- Мы с Еленой тоже так решили, - посмотрел на жену Иванко.
- Завтра же...
- Завтра, пожалуй, не сможем.
- Не хватает времени собраться?
- Время-то хватило бы, да у меня должок небольшой есть. Последний. Вот отдам завтра должок - тогда можно. Не привык я, Николай Алексеевич, в должниках оставаться. Расквитаюсь и "чистым" уеду. Подождите...
- Вот чудак! Конечно, подожду. А что же это у тебя за должок, Иван Кондратович?
- Да так, пустяки! И говорить не стоит, - махнул рукой Иванко.
37. КАЗАК ЗА СПИНУ НЕ ПРЯЧЕТСЯ
Ему не хотелось посвящать в это пустяковое дело своего друга. Нужно было ликвидировать нескольких опасных бандитов из последней разгромленной им шайки. Они терроризировали местных жителей: грабили, убивали. Посланный Иванко разведчик выследил бандитов, обнаружил логово. Теперь обезвредить их не представляло большой сложности. Иванко мог бы даже не утруждать себя этим - уехать, предоставив завершить операцию своему заместителю. Но не в его правилах было взваливать незаконченную работу на других: не позволяла совесть. В этом и заключался "должок" Иванко - его последний долг перед жителями вверенного района, который он собирался покинуть.
Не хотел Иванко говорить о предстоящей операции и жене. Зачем тревожить Елену? Ей и так хватает волнений. Сказал только перед сном, что завтра с утра ему необходимо проверить посты и дозоры.
...Поднялся с постели до рассвета, оделся, взял оружие, вышел из дому, радуясь, что проделал все так тихо, - никого не потревожил, не разбудил.
Возле дома его уже ожидали, зябко поеживаясь от предрассветного холодка, вооруженные солдаты. Вместе с Иванко десять мужчин цепочкой вышли из еще не проснувшейся деревни и направились к реке.
На берегу нырнули в полосу тумана и стали осторожно пробираться среди зарослей камыша. Здесь их встретил сержант-разведчик и повел едва заметной тропой.
Сержант давно выслеживал бандитов. Он изучил их повадки и привычки, знал, когда и где они отдыхают после очередного разбоя, когда завтракают, обедают, кому сбывают свою добычу. Он уверенно вел солдат к бандитскому логову, торопясь поскорее накрыть злодеев.
Сержант вдруг остановился, словно натолкнулся на стену. Огляделся и показал на соломенную крышу над рыжеватыми верхушками камышей.
- Здесь...
Бесшумно раздвинув камыши, солдаты увидели одинокую рыбацкую хибарку. Сержант окинул взглядом окрестность и прошептал:
- Дичь в логове...
Солдаты окружили хибарку, поглядывая на дощатую ветхую дверь, через которую надлежало проникнуть вовнутрь бандитского логова.
Сержант, а за ним трое храбрецов шагнули к двери, но Иванко остановил их:
- Назад! Командир должен быть всегда впереди, - хрипло прошептал он.
Иванко вынул из ножен саблю и пошел к двери. Его догнал сержант:
- Господин капитан, разрешите мне...
Иванко оттолкнул его;
- Не лезь поперед батька в пекло! И запомни: я - казак, а казак в бою за спину не прячется. - И, взмахнув саблей, крикнул:
- За мной, братцы!
Он с разбегу ударом плеча высадил дверь и ворвался в хибарку. Солдаты последовали за ним. Сабля Иванко уложила первого бандита. Подоспевшие сержант и солдаты подняли на штыки еще трех. Казалось, дело обойдется без применения огнестрельного оружия. Но все же одному из преступников удалось на какие-то доли секунды опередить сержанта: прежде чем тот пронзил его кинжалом, он выстрелил в Иванко.
Бандиты были уничтожены. Синеватый дым от выстрела плыл, колыхаясь, над поверженными телами... Из руки Иванко выпала сабля и с жалобным звоном ударилась об пол. В этот же миг он молча, без стона упал мертвый. Рухнул, словно отлитая из тяжелого металла статуя. Солдаты, не раз бывавшие в боях и видавшие, как падают сраженные насмерть люди, вскрикнули от ужаса. Они поняли, что стряслась беда. Солдаты подняли Иванко, вынесли из хибарки и положили на мокрую от росы траву.
Дорогой Иван Кондратьевич Хурделицын, храбрый и честный воин! В черный час взыграла в тебе казачья кровь. Но слова твои последние - казак в бою за спиной не прячется! - навек запомнят товарищи по оружию! И передадут эти вещие слова своим сынам, внукам и правнукам.
Солдаты склонились над командиром, осмотрели рану - пуля попала в затылок. Омыли, перевязали голову чистой тряпицей, связали из ружей носилки, положили на них бездыханное тело и понесли в Зилу.
Была одержана трудная победа. Приморский район, наконец, очистили от последних захватчиков. Командир исполнил свой воинский долг. Но победа не радовала солдат. Понурив головы, они несли своего боевого товарища и друга.
38. ГОРЕ
Солнечным полднем пришли солдаты со своей ношей в Зилу. Внесли Иванко в дом, положили на постель.
Елены не было - помогала соседке собирать фрукты в саду. Вбежав в дом, она увидела мертвого Иванко, припала к нему и страшно закричала. Тело Иванко было уже холодным, но она не могла поверить, что он мертв: осматривала рану, прикладывала ухо к груди...
Затем вскочила, отпрянула от постели, на которой лежал Иванко, сняла со стены свой пистолет. Райкос подумал, что она хочет застрелиться, и схватил ее за руки, пытаясь обезоружить. Она вырвалась, оттолкнула его и бросилась к замершим в дверях сержанту и солдатам.