– Do you speak English? – попробовал я. Тот виновато развел руками. Плохо. На английском мои познания в иностранных языках заканчиваются. Учил когда-то на первых курсах испанский, но разговаривать на нем точно не смогу.
– Española? – на всякий случай уточнил я.
– No español! No español, – обрадовался он даже паре знакомых созвучий, – turco!
– Русиш, - заявил я, указывая на себя. – No hablo español bien, – и тоже развел руками. Хорошо, хоть такие жесты более-менее интернациональны.
– Me no hablo tambien, – улыбнулся турок и еще раз с энтузиазмом пожал мне руку.
– Я иду туда, – медленно сообщил я, дублируя свои слова соответствующими жестами, – Ты и я, пойдем вместе?
Собеседник последовательно указал на себя, на гору и приложил руку козырьком к глазам, будто оглядывает окрестности.
– Я уже смотрел, – сообщил я, не прекращая сурдоперевод. – Там… – тут я запнулся, не зная, как жестами правильно показать город. Начал рисовать на снегу дома и схематизированные фигурки людей.
Мужчина указал на меня, приложил руку козырьком, а затем с сомнением перевел палец на возвышающуюся над нами скалу.
– Нет, не оттуда. С другой горы. Я махнул рукой за спину.
Человек снова ткнул в меня пальцем, затем перевел его на нарисованные дома, поднес обе руки к глазам как бинокль, а потом пару раз стукнул себя кулаком по груди, сопроводив это непонятным вопросом, который я интерпретировал как «Ты точно видел город, не врешь?».
Я энергично закивал.
Тот тоже покивал, махнул рукой и двинулся в указанном мной направлении.
– Стой, – сказал я и указал на небо, – ночь же! Пора спать, – и стал демонстративно устраиваться на привал, выкапывая в снегу комфортное гнездо, чтобы поужинать и улечься.
Мой новый друг не стал спорить и сел напротив, глядя, как я развязываю мешок с едой. У него, кстати, никакого подобия поклажи не было. Это неприятно скребануло по моей паранойе. Вдруг пристукнет меня и все сопрет? Направление-то знает теперь. А я его в первый раз вижу.
Но тут турок снова улыбнулся, расстегнул комбинезон и полез куда-то в его глубину, а затем извлек точно такую же коробку, как у меня. Так вот почему на нем такой здоровенный костюм! Ну что ж, тоже решение, нечего сказать. Интересно, это удобнее, чем тащить на плече связанную простыню, или еще хуже?
– Много их у тебя там? – спросил я, указывая на коробку, затем на собеседника. Тот не понял. Я достал еще пару коробок и стал указывать на них, загибая пальцы на руке.
– Tres, – ответил он и приуныл.
Я вздохнул. Ладно, обо всем этом мы подумаем с утра. Мужик ест экономно, вон – обошелся одним супом. Вряд ли станет нахлебником. Да и злодеем, способным убивать за сухпайки, он не кажется. Поскорее бы рассмотреть его при свете.
Заснул я далеко не сразу. Да и новый товарищ долго ворочался. Видимо, встреча взбудоражила нас обоих.
Позавтракав, мы вместе двинулись в путь. Сегодня хмарь немного посветлела, хотя прорех в облаках по-прежнему не было. По моим расчетам до конечного пункта оставалось идти не больше десяти дней, но складки местности все еще закрывали его от наших глаз.
Глава 4
Начало нашего совместного путешествия не ознаменовалось ничем особенным. Ну, кроме моих морально-этических терзаний. Нет, опасаться нового товарища я перестал почти сразу. Он ни разу не порывался тюкнуть меня по голове и удрать с вещмешком. Да и вообще явно был позитивным и веселым парнем. До чего же жаль, что мы говорим на разных языках!
Но, глядя как он раздербанивает свои коробки с едой, по максимуму откладывая на потом, я чувствовал себя представителем буржуазии, обедающим рябчиками на глазах у голодных шахтеров.
Первым моим порывом было отдать ему несколько коробок, чтобы еды у нас получилось поровну. Но я давным-давно, еще в том, настоящем, мире дал себе зарок не принимать эмоциональных спонтанных решений. И сейчас опасался, что честный дележ в какой-то момент оставит меня самого без пропитания. Кто знает, вдруг путь окажется дольше? Вдруг мы заплутаем или нас задержит погода?
С другой стороны, экономить мужчина умеет. Вряд ли из-за его прожорливости мы окажемся ни с чем. Я сам делю пайки, чтобы хватило на более долгий срок, но не голодаю. И определенный запас пока есть.
А если, увидев привалившее изобилие, изголодавшийся турок начнет потреблять продукты в два раза активнее, чем этого требует разум? А если получив запас провизии он изменит свои планы и оставит меня одного? Ведь выяснить, что ему известно об окружающем мире и как давно он здесь, не представляется возможным.