Чуть позже к моим забегам присоединился и Селим. Устроили себе праздник, нечего сказать. Хорошо хоть на лестнице мороз, а то пришлось бы срочно переезжать. Нас бы инопланетяне по запаху отыскали, как сарацины находили лагеря крестоносцев в пустыне.
***
Сегодня готовить совсем не хотелось. Когда немного отпустило, я только сварил чай, который мы заели найденными в аптечке у хозяев запасами активированного угля. Так и прошел день, без подвигов и приключений.
К пепелищу никто не подходил. Я специально перетащил кровать к окну, чтобы иметь возможность с комфортом наблюдать за врагами. Но те проявляли постыдную пассивность. Впрочем, смотрел я не все время.
За день мы с товарищем успели сыграть несколько партий в шахматы (почти все выиграл он), перелистать журналы (мне повезло, они были на русском) и по очереди подремать. Было скучно и уныло. Усталость последних недель наконец нагнала нас в полной мере.
Справившись с проблемой пищеварения, мы приспособились справлять дела в шахту лифта. Тот еще экстрим, конечно, но систему удалось максимально обезопасить при помощи конструктора из элементов различной мебели.
На следующий день экономно разделили сухой паек и все так же провели светлые часы в безделии, а темные – во сне. В сумерках я увидел, как мимо места моего теракта проходят две фигуры – высокая и маленькая. Та, что показалась мне детской, подошла было к обгорелому остову, но ее быстро отозвали и увели.
Любопытно. Как-то у них туго с социальными реакциями на непонятные события. Оно, с одной стороны, нам на руку. А с другой – вообще невозможно предположить, чего ждать от таких тварей.
На следующий день я набрался решимости наконец помыться, насколько это удастся воплотить в сложившихся условиях. Нашел в доме самый большой, литров на двадцать, железный чан, засохший кусок мыла и несколько простыней. Притащил с десяток мешков снега и снова раскочегарил остывший костер. Когда в ванной достаточно потеплело, снял комбез и белье. Это был невообразимый кайф.
Селим, до того с интересом наблюдавший за моими действиями, деликатно удалился. Как позже выяснилось, за собственными мешками со снегом.
Вода уже стала ощутимо теплой, и я, обмакивая в нее скомканную простыню, стал обтираться. Намылился с головой, не жалея. Сейчас не до поисков шампуня «шелковое сияние». Глаза щипало, резкий запах мыла щекотал нос, но в этом была вся прелесть.
Стерев мокрой тканью мыло и ополоснувшись при помощи ковшика (ничего, соседей снизу затопить не жалко), я силой воли подавил желание вылить на себя остатки воды из чана, снял его с огня и выстирал всю нижнюю одежду. Блин, а как теперь сушиться? Что же я, дуб, не взял с собой в снежное путешествие смену белья…
Изо всех сил отжал ткань и развесил над углями. Мимо двери, открытой во избежание накопления дыма, уже несколько раз многозначительно проходил Селим. Я отлично понимал, как сильно ему хочется вымыться, но залезать без ничего в пропотевший комбез было выше моих сил, а температура в остальной квартире все еще оставалась близкой к минусовой.
Непонятная бесшовная ткань подсохла до приемлемого состояния минут за десять, и турок наконец дорвался до прелестей цивилизации. Сегодня мы были счастливы не меньше, чем когда наелись гречки. Надеюсь, завтра это не аукнется воспалением легких.
Мы походили по соседним квартирам, набрали всего, что может гореть. Нашли несколько одеял, подушек и вдоволь постельного белья. Хорошенько протопили квартиру. Получилось градусов, пожалуй, двенадцать, а то и пятнадцать. Не Таити, но верхнюю одежду можно снять.
По счастью, окна тут стояли пластиковые и совсем не сифонили. Немного дуло от входной двери, но ее мы завесили одеялом.
Хотелось есть, так что я на свой страх и риск решил повторить эксперимент с гречкой, уже без добавок. Турок сначала смотрел на меня как на еретика, но потом махнул рукой и присоединился к трапезе.
Спать на нормальной постели, чистым и сытым, это бесценно! Если вы не можете понять, насколько это здорово, то мне даже не о чем с вами говорить. Представьте, что лишены этого. Надолго. И вот: прикосновение прохладного пододеяльника, еще немного жесткого после стирки! Подушка, пахнущая только свежестью. Потрясающе.
На этот раз утро выдалось действительно добрым. Хотя, скорее всего, это был уже давным-давно день.